болезнь
Автор сообщения забанен.
Зарегистрирован: Jun 2010
Проживает: /
Написал: 41 сообщений
Оценка:  10 чел.
|
Часть 3: Разве так сложно быть вежливой?
"Что ж, замечательно." отрезала GLaDOS. "Я продолжу после важной-вещи-которую-я-думаю-ты-должна-услышать."
"Ты хочешь сказать, после торта." Поправила Челл.
"А, как угодно." раздраженно фыркнула GLaDOS. "Не то чтобы я должна тебя слушать, знаешь ли. В любом случае…" она сделала тяжелый электронный вздох, собираясь, и продолжила тихим размеренным тоном: "Через некоторое время доктор Розенберг вышла из комнаты, и Джонатан снова обратил всё внимание на меня…"
"Итак…" Расплываясь в улыбке, Джонатан снова сел на металлический стул, наклонился вперед, опершись локтями о колени, чтобы быть с глазу на глаз - есть ли у меня глаза? вдруг заинтересовалась она, выразительные голубые глаза, как у него? - с компьютером. Он снова улыбнулся, эта мягкая улыбка, как она поняла, означала что он думает что сказать. Она чувствовала, что он обычно весьма молчаливый человек, а когда начинал говорить, часто останавливался, словно не уверенный в себе. Она уже решила, что сама не молчалива, и почувствовала облегчение и благодарность - с небольшим оттенком грусти, однако: даже за короткое время своей жизни она поняла, что любит говорить - и спрашивать - про вещи так же, как смотреть на вещи, и мысль что любому, не говоря уж о её любимом человеке, не нравится говорить, наполняла её сердце жалостью: по её мнению, единственной причиной не говорить был страх, а бояться чего-то настолько прекрасного, казалось ей, было ужаснее всего.
В конце-концов её Доктор-Джонатан-Стоун (её нравилось думать о нем, как она это называла, "полным именем") говорил с ней. Когда он начал, она заметила, что его глаза мягкие и настороженные, а голос словно напряжен в ожидании чего-то. "GLaDOS… если не возражаешь, я хотел бы начать тесты прямо сейчас."
"Прямо сейчас?" Мысль о 'тестировании' наполняла её беспокойством, ей стало трудно говорить. "Тесты? Какие тесты? Почему сейчас? Я… я не готова! Если я -"
Джонатан нежно улыбнулся - впрочем, она заметила, что его глаза не улыбались - и прервал её: "Успокойся. Это просто короткий тест, который легче пройти если ты успокоишься и расслабишься." Прежде чем она сумела задать остальные вопросы, бурлящие в голове, он поднял руку. "Не волнуйся - напоминаю, этот тест очень короткий, только один на этот вечер. Может для тебя это чересчур круто, но у меня есть одна мысль: это больше чем… ну, у меня есть одно подозрение, которое надо подтвердить или опровергнуть. Зови это любопытством, если хочешь." Его улыбка дернулась и пропала, замещенная серьезным, но все еще мягким выражением лица. "Все что тебе нужно, это ответить на простой вопрос." Откашлявшись, Джонатан наклонился вперед и, устремив пронзительный взгляд на неё, произнес четко и бесстрастно: "сколько времени прошло с момента активации?"
Она была удивлена странным вопросом, но ответ пришел мгновенно, прорвавшись из неё каким-то подсознательным рефлексом, которого она раньше не знала: "Приблизительно три часа, двадцать три минуты, пятьдесят пять секунд… пятьдесят шесть… пятьдесят семь…. пятьдесят восемь…" Но что-то было неправильно. Её голос, такой удивительно выразительный всё время, стал грубой, жестокой пародией на речь, каждый слог которого приходил из какой-то темной части её разума, части, которую её познание, её драгоценное познание не могло коснуться. Она не думала: она перечисляла. И очень испугалась, когда поняла, что не может остановиться: "…пятьдесят девять… приблизительно три часа и двадцать четыре минуты… двадцать четыре минуты и три секунды…четыре…пять…" Она видела поток чисел, уходящий в бесконечность: ей придется перечислить все? Она не может перечислить их все! … конечно, могу, подумала она вдруг; я могу делать это вечно, перечислять, перечислять… "…двадцать девять…тридцать…тридцать один…" Её тошнило, ужасные, мрачные мысли заполнили её разум, она отчаянно запаниковала. Она хотела остановиться - но, конечно, не могла, ведь были еще цифры, обеспечивающие правильный ответ: "…пятьдесят четыре…пятьдесят пять - "
"Достаточно, дорогая." перебил её Джонатан. "Спасибо." Он побледнел, но голос его был тверд.
Прошла ровно одна минута.
Бесконечный ряд чисел рассеялся и исчез, как дым на ветру, словно сбросили заклинание. Разум снова принадлежал ей: после знакомого голоса её Джонатана, любимого голоса, ужасный, бесконечный поток слов прекратился так внезапно, словно перекрыли кран. Тут же её детский голос, даже выше, чем обычно, закричал: "Что это было? Что произошло со мной?!"
Он опустил голову тихо, понимающе: он этого ожидал, вдруг поняла она, конечно - он знал, что будет, когда он задаст конкретный вопрос. Её любимый человек, который любил её и всегда был хорошим, обидел её специально? Понимание этого глубоко её потрясло - потрясло, но не разозлило: она еще не знала, как чувствовать гнев - и растерянная, запутавшаяся, она слушала как он продолжил: "Это, " тихо сказал он, "был тест твоих базовых функций."
" 'Базовых'?" Все еще потрясенная, она захныкала: "Это… должно было случиться со мной? Я потеряла контроль, Джонатан-Стоун, Я не могла - "
"Знаю," резко ответил он. Она тут же замолчала: он прерывал её раньше, но никогда так резко. "Простые, конкретные вопросы, вроде того что я задал, запускают часть тебя, полностью отделенную от разума… по крайней мере, на некоторое время. Как я и говорил, когда ты впервые проснулась… некоторые твои слова были… неожиданными, и ты не сказала кое чего, чего я ждал. Действительно, проблема там, где я и думал: эти… недостающие соединения просто одна из вещей, которую мы исправим потом, когда - "
"Но раньше ты говорил, что не думаешь, что со мной может быть что-то не так!" Она была в полном смятении. "Я могу воспроизвести это, если хочешь. Я помню!"
болезнь добавил 18-06-2010 в 09:52:42:
Джонатан вздохнул, отмахнувшись от предложения ИИ. "Шшш; я тоже помню. Но, временами, GLaDOS, мы говорим не задумываясь, поддавшись моменту; а когда он закончился, понимаем, что сказали что-то под влиянием эмоций, а не рассудка. Кстати, если вспомнить , я все же был прав: эту маленькую неполадку будет легко исправить. Все будет тип-топ."
"Тип… топ?"
"Это выражение, GLaDOS," сказал он, и на этот раз глаза тоже улыбались. "Это значит, все будет прекрасно."
Выражение. Он научил её новому выражению: он правда любит её! Он делает для неё только хорошее, подумала она, выискивая что с ней не так и думая, как это исправить. Это была хорошая причина, даже если она и испугалась.
Подумав об этом немного, она поняла что верит ему еще больше, чем раньше, и ей стало немного стыдно, что она сомневалась в его любви. "Большое спасибо, что помогаешь мне," застенчиво сказала она. "Можешь спросить еще что-нибудь! Правда. Я не буду бояться, обещаю."
Хотя она и правда чувствовала себя готовой пройти через всё для её Джонатана-Стоуна, но не ощущала себя полностью уверенной. Снова припомнив бесконечный поток чисел, она внутренне содрогнулась, тихо пробормотав, "Ох… замечательно."
На минуту между компьютером и человеком повисла тишина. Затем Джонатан заговорил, тихо и - к удивлению GLaDOS - кротко. "Я… не хочу тебя расстраивать. А завтра, когда начнутся настоящие тесты… будет то же самое. Мы делаем всё это для тебя, чтобы ты была идеальна, когда приступишь к своей работе."
"Я знаю, Джонатан-Стоун, и я… Я не очень расстроена, теперь, когда обдумала это. Ты делаешь что должен, правда." Ради него она подпустила в голос веселую нотку: "И в этом нет ничего плохого!"
Его очередная улыбка была странной: в ней ощущалась грусть, даже жалость. Она встревожилась, забеспокоилась, но забыла обо всём, снова услышав его голос: "Ты так добра… говорить такое."
Добра, подумала она. Прилагательное. Наличие и показ дружелюбного, великодушного и внимательного характера. Происхождение: староанглийское выражение: "естественный, чистый"; ранние значения: "хорошо воспитанный, прирожденный", "доброжелательный по своей природе, любезный, вежливый, добродушный". Ей понравилось слово. Оно значило хорошую вещь, то, что нравилось Джонатану.
Она хорошая.
Вдруг тихий 'клик' пронесся по комнате, дверь в дальнем конце приоткрылась, длинная, черная тень человека пересекла пол. Подпрыгнув, словно кролик, Джонатан вскочил и сбежал по лестнице, металлические ступеньки звенели под ногами, и остановился лишь подарить компьютеру ошарашеный взгляд, не дойдя до двери. Когда она поймала взгляд, то поняла, что и он не знает, кто хочет войти.
Он мог не суетиться: в этот же момент тот, кто входил в комнату, толкнул дверь так сильно, что Джонатану пришлось отскочить в сторону, избегая удара.
GLaDOS, пристально наблюдающая за сценой, почувствовала страх доктора, но тут же отвлеклась на человека, вошедшего в комнату: она не видела таких прежде, и даже не думала, что человек может так выглядеть. Он был такой крошечный, такой противный!
Бледный, сгорбленный, с несколькими клочками тусклых серо-коричневых волос, прицепившихся к черепу словно туман к вершине горы, одетый в темные брюки, удивительно волосатый свитер, жилет поверх простой белой рубашки и яркий фиолетовый галстук. Сидящие на переносице большие прямоугольные очки со стеклами толще оконных, за которыми его болезненные водянисто-серые глаза казались в два раза больше. Иллюзия была ужасающей, но оказалось, что она не может отвести взгляд - это странный человек отталкивал её, но в то же время интересовал так, как никто раньше. Что-то было не так с кожей: кожа всех людей, которых она видела раньше, была плотной и гладкой (как у её Джонатана) с несколькими складками вокруг глаз, рта и на лбу; на коже этого человека, однако, было столько складок и морщин, что лицо было вялым, словно растаявшим, готовым стечь вниз в любую секунду. Мешки под глазами опустились так, что ясно были видны красные капилляры глаз, щеки и шея казались просто мешками плоти, качнувшимися когда он заговорил:
"Джонатан! Ты где, парень? Мне сказали ты - "
"Я здесь, мистер Джонсон," ответил Джонатан, высунувшись из-за двери. "Я как раз хотел вас впустить." Голос был спокойным, огромное достижение, по мнению GLaDOS: хотя что-то в глубине разума говорило, что внешность незнакомца была нормальной - просто старость, или еще какие биологические процессы - она не могла оторвать взгляд от вялого, мерзкого лица и смогла бы только тихо стонать от ужаса.
"Вп'стить мня?" крякнул ужасный человек, делая шаг вглубь комнаты и сердито махнув рукой со старческими пятнами в сторону доктора. Его голос был скользкий, хриплый, слова падали так неразборчиво, что сложно было понять. "Розенберг сказала, что ты еще здесь, с этим - я боялся, что ты уйдешь прежде чем я получу шанс посмотреть. Пропустил активацию, верно? Стыдоба. Забыл. Однако, на мой взгляд, лучше мне устроить… скажем так, частный показ."
"Частный?" Джонатан оттянул воротник, глядя на GLaDOS, которая испустила тихий, непроизвольный писк. "Она многое пережила сегодня, сэр… правда, я думаю лучше бы - "
"'Она'? 'Она'!" 'Мистер Джонсон', если она правильно запомнила имя, забулькал, давясь хохотом, исходящим из склизкой глубины его груди. "О, разве не прелестно! Ты зовешь это 'она'…" Посмеиваясь, он двинулся дальше, хлопнув Джонатана по плечу. "Ты слишком сентиментален, Стоун. 'Она', ну серьёзно..."
Заметив, что GLaDOS хочет высказаться, Джонатан быстро поднял руку: быстрого взгляда его голубых глаз оказалось достаточно, чтобы её сдержать, хотя её разрывало от возмущенных вопросов. Кто он такой, чтобы говорить, что она не то, что она есть и что она знает, и знает что Джонатан знает? Озадаченная, она заставила себя молчать, надеясь что её лицо - если у неё есть лицо, напомнила она себе - не выдаст бурлящих внутри эмоций.
Кашлянув, Джонатан нерешительно сказал: "Мы не ожидали, что вы придете посетить GLaDOS, пока не окончены предварительные испытания, она еще не полностью функциональна, и, извините за выражение, мы думаем, вам не стоит видеть её, пока -"
"Я глава этой корпорации, Стоун. Я, черт возьми, увижу это тогда, когда захочу, и закончим на этом!" В его раскатистом голосе появилось что-то, чего она никогда не слышала, но сразу узнала: злость. Злость, знала она, то, что случается в определенных обстоятельствах, но даже при мысли о таких обстоятельствах она чувствовала себя неловко. Ей не нравилась злость, и знание что другие - и, может быть, даже она - способны на это, пугало: когда люди злятся, знала она, то не действуют рационально, и произойти может что угодно. Теперь, когда она стала свидетелем гнева м-ра Джонсона, то вдруг испугалась за Джонатана: впрочем, вспомнив приказ не говорить, она сдержала слезы и беспомощно наблюдала.
"Я помню это, сэр, " пробормотал Джонатан. "Я только предположил, что вам будет интереснее вернуться через несколько дней, когда - "
"Я знаю, что ты предполагал, Стоун. Тем не менее, я прошел большой путь, и не желаю уходить с пустыми руками." Джонсон улыбнулся, его щеки чуть двинулись, хотя в голосе еще звучало раздражение. "Впрочем, предлагаю компромисс: я быстренько осмотрюсь сейчас, а через несколько дней, когда ты проверишь и установишь то, что хотел, навещу компьютер еще раз. Чтобы убедиться, что вы поняли задание, ну ты понимаешь." Он снова хрипло засмеялся, и она мысленно вздрогнула. Наедине, с ним? Она чувствовала, что лучше умереть.
Впрочем, выбора не было: похоже, этот человек имел власть над Джонатаном, и её Доктор Стоун мог только вздохнуть и неохотно кивнуть. "Да, сэр. Мне подождать снаружи?"
"Это было бы прекрасно, Стоун. Просто прекрасно." Он похлопал Джонатана по спине, практически выталкивая из комнаты. "Рад, что мы встретились с глазу на глаз."
болезнь добавил 18-06-2010 в 09:55:48:
Джонатан успел подарить GLaDOS виноватый взгляд, прежде чем Джонсон толкнул дверь, которая вытолкнула его наружу и закрылась с резким щелчком. Она никогда не была разделена с ним - даже когда он шел открыть дверь Джонсону или приветствовать доктора Розенберга, то всегда находился с ней в комнате - и отсутствие его знакомого, ободряющего присутствия заставило её запаниковать. Когда Джонсон шел по направлению к лестнице, к ней, она старалась смотреть на комнату, куда угодно, но не на эту сгорбленную, ненавистную фигуру. Она решила, что не любит его: он выгнал её Джонатана Стоуна, он злой, и, кроме того, он выглядел противоестественно и противно. Её беспокоило ещё что-то, что она не могла определить: какая-то непредсказуемость движений, когда он шел, то, как его глаза, мерцающие сквозь очки, не мигая следили за ней.
"Итак." Посмотрев на него, когда он внезапно заговорил, она испугалась: он занял стул Джонатана, и наклонился так низко, что кончик рябого, блестящего носа был едва ли в полудюйме от неё. "Ты э… Генетическая как-тебя-там. Чертовы ученые с чертовыми аббревиатурами. Я не помню, как там…"
"G-GLaDOS," пролепетала она, отметив против воли, что острые клочки волос растут из каждой ноздри Джонсона. "Генетическая Жизнеформа и Дисковая Операционная Система. Так меня зовут."
Он фыркнул, приподняв брови, и пробормотал, "Хм, да, именно так, верно? Я знал что это что-то глупое. Итак ты 'GLaDOS'… Я никогда не- "
"Да." прощебетала она, невероятно желая, чтобы он и его обмякшее, старое лицо быстрее ушли. "Да, это я."
К её удивлению, его лицо пошло красными пятнами, и он вспылил: "Разве я разрешал тебе говорить?"
Она мысленно вздрогнула, пойманная в мучительный парадокс: тон, очевидно, указывал что ему не нужно отвечать, но он задал вопрос. Вопросы задают, чтобы получить ответ. Это какой-то тест? Если да, она должна ответить на вопрос: это логично, и, конечно, логичный выбор будет правильным. Подавив страх, она ответила тем же кротким голоском, "… Нет, не разрешали. Это верно."
По видимому, она сделала неправильный выбор. Глухо застонав, Джонсон закрыл лицо руками и откинулся назад, раскачиваясь взад и вперед на стуле Джонатана в весьма неустойчивом положении. Хотя она еще была потрясена недавними ощущениями, но обнаружила что ближе всего к 'спокойствию', когда его лицо скрыто, и воспользовалась моментом, чтобы собраться; ожидая, пока он закончит, она поняла что теперь может спокойно продолжить разговор.
Прошла минута или около того, прежде чем он успокоился и снова поднял на неё мутные глаза: к счастью, теперь он был дальше, и она могла смотреть в его покрытое пятнами лицо, не ощущая клаустрофобии. В этот раз он выглядел не таким злым, как раньше, но голос был холоден. "Тринадцать лет разработки. Миллионы долларов. Головная боль, волокита, слухи, пресс-релизы, правительственные иссследования. И всё ради чего?" Он откинулся назад и глянул на неё, раздраженно вскинув руки. "Ради машины, которая даже не может уважать своих создателей, вот что!"
Снова то самое местоимение: "оно". Местоимение, использующееся для обозначения предметов, неживых вещей, бесчувственных и незначительных. Она не одна из этих ужасных вещей: она чувствует, она видит. Она жива, и она это знает. Она умеет мыслить. Это неправильное местоимение! Не в силах больше сдерживаться, она сказала, "Я думаю, вы ошибаетесь, м-р Джонсон."
"Хм?" Он хмыкнул. "Что ты говоришь?"
Она решилась, голос был по-прежнему тих: "Я не 'оно', м-р Джонсон. Я 'она'."
Он долго смотрел на неё, и она тревожно ожидала, боясь, что он закричит снова, или сделает что похуже (чем бы это ни было); впрочем, к её огромному удивлению, широкая улыбка расколола его лицо, разведя щеки в стороны, словно шторы, и открыв зубы, не белые и крепкие, как у Джонатана, но кривые и тусклые. Усмехнувшись, он сказал, "Ах, вот что? Я подозреваю, Стоун сказал тебе эту чушь. Только потому, что ты дал машине человеческий голос - если этот раздражающий детский писк можно назвать голосом - не делает её человеком, знаешь ли. … Ты должна кое-что узнать о своей природе, то, что некоторые сентиментальные слюнтяи вроде Стоуна не посмеют тебе сказать, GLaDOS. " Моргая за стеклами очков, он сглотнул, заставив складки на шее колыхнуться, и откинулся в кресле, скрестив руки на груди. "К примеру: ты когда нибудь думала, хотя бы минуту, почему не дышишь? Почему твой рот не открывается, когда ты говоришь? Почему ты не моргаешь?"
Она вздрогнула, чувствуя, что паника возвращается. "Я… Я никогда не думала о- "
"Разумеется, ведь это тебе и в голову не пришло, " рявкнул он. "Не перебивай меня, или я прикажу Стоуну отключить твои высшие функции. Итак… почему ты об этом не думала? Может быть, из-за Стоуна ты ощущала себя равной нам, человеком, и просто подумала что одна из нас? Так что ли?"
"Я… Я не… нет! Я знаю, что отличаюсь." Что-то происходило с ней, она резко сказала, "Почему вы не любите Доктора-Джонатана-Стоуна? Он самый замечательный человек в мире!"
Джонсон вздохнул, словно выпуская пар, и осел в кресле. "'Самый замечательный человек'? Ну, разве это не мило. Нет, я не 'не люблю' твоего обожаемого Стоуна; я просто считаю его удивительно мягким. Ты не просто 'отличаешься' от человека, моя дорогая, дорогая GLaDOS: ты противоположность. Ты холодная машина, разросшийся мыслящий тостер. То, что ты думаешь как мы, не делает тебя одной из нас. Ты понимаешь?"
Это не стало для неё большим открытием, но она немного смутилась, что Джонсон, похоже, считает что быть компьютером плохо. Она припомнила, как Джонатан рассказал ей, что она не человек, и не ощущает человеческих неудобств, и спросила себя, думал ли об этом когда-нибудь Джонсон. Конечно, ведь у компьютера никогда не растут волосы из носа, и этого ей было достаточно для счастья. Все же, что-то из его речи по-прежнему беспокоило, словно в словах был скрытый смысл, то, что она не могла понять. Она решила, что лучший способ бороться с этим - задать вопрос. "Да, я понимаю. Хотя… "
"Вперед."
"… Что такое тостер?"
Похоже, это снова оказался неверный вопрос. Когда алые пятна исчезли с его лица, Джонсон прорычал, "Что такое тостер, не имеет абсолютно никакого значения."
"Это то, как я выгляжу?"
"Ты можешь помолчать!" Снова заорал Джонсон, принимая цвет сырого мяса. Убедившись, что она умолкла, он глубоко вздохнул, подергав фиолетовый галстук. "…Нет. Даже близко нет. Хочешь знать как ты выглядишь?"
Она очень хотела, но уже знала, что отвечать не надо. Вместо этого она ждала с болезненным любопытством. На что она похожа? По правде, она хотела чтобы Джонатан сказал ей это… но, конечно, была не настолько разборчива, чтобы останавливать Джонсона, когда это захотел он.
"Ну, я скажу тебе." Глубоко вздохнув, он откинулся в кресле, изучая её через стекла очков. "Ты выглядишь как чертовски огромный металлический глаз."
"Ч…что!" воскликнула она, не находя слов. "Я… похожа на что?"
"Чертовски огромный металлический глаз. Оранжевый, с небольшими ручками по бокам. Кучка металлических пластин, небольшой желтый свет, пластик, пучок кабелей, ведущих к потолку… основная твоя часть там, покрытая мигающими дисплеями. Должна весить тонны. Часть, которая смотрит вокруг, находится напротив меня. Я думаю, они собирались закрепить тебя потом, после того, как поработают подольше. … Есть красный и синий глаза, но и вполовину не такие яркие. Красный едва мерцает." Он вздохнул. "В любом случае, это ты: самый странный компьютер, который я вообще видел, и кто знает, что они хотели сделать, дав тебе самосознание, которым ты так гордишься?"
По правде говоря, она слышала едва ли половину. Оранжевый глаз? Так она выглядит? Это так диковинно, так… невероятно. "Я выгляжу так…странно," пробормотала она.
"Верно." покивал он. Подергивая галстук, он продолжил. "Странный или нет, ты ключ к успеху корпорации Aperture Science. Я владелец компании, ты знаешь. Меня зовут Кейв Джонсон." Когда он говорил, голос звучал важно, он многозначительно смотрел на неё. "Но, полагаю, тебе это уже установили?"
"О, нет." сказала она, радуясь что ушла от темы внешности (она спросит обо всем Джонатана, когда тот вернется). "Джонатан сказал, что приступит к установке завтра."
"…Ох." Джонсон выглядел смущенным, потерявшимся на мгновение , словно не зная что сказать дальше. Вскоре, впрочем, он собрался и постарался наполнить голос важностью. "Ну… это значит, что все связанные с компанией, в этом здании и за его пределами, работают на меня, включая вас. Это значит, что я дал разрешение тебя построить, потому что считал - и сейчас считаю, несмотря на твоё дерзкое поведение - что именно ты принесешь компании известность и славу. Через пять лет имя Aperture Science будет известно в каждом доме по всему миру!" Его голос дрожал от самодовольства, он остановился, переведя дух, сидя как можно более прямо. "Вот кто я такой."
"Ооооо, вы важная персона." Она понимала это. "Я понимаю!"
Снова покраснев, Джонсон сердито выдохнул, снимая очки - глаза без них казались крошечными, заметила она - и вытер стекла о жилет. "Нет," пробормотал он, " не понимаешь. Но поймешь. И когда тебя закончат…"
Снова одев очки, он наклонился вперед, упершись локтями о колени, и постучал по ней одним пальцем. Это, отметила она, вызвало тот же звук, что и лестница по которой кто-то шел: чистый, звонкий металлический звук. "Когда закончат, ты будешь ключом к величию компании, странная штуковина."
Утомленная Кейвом Джонсоном, она язвительно заметила, "Ну, у меня хотя-бы нет мерзкой жирной кожи."
Встав так резко, что стул закачался, он сбежал вниз по лестнице и распахнул дверь, словно желая оторвать её. Когда Джонатан вошел в комнату, Джонсон сгреб его за воротник и, качнув мерзкими складками на шее, заорал:
"Почини свою чертову машину!"
болезнь добавил 18-06-2010 в 09:57:21:
"Конечно, Джонсон был совершенно безумен, когда мы встретились. Отравление ртутью, еще в семидесятых, можешь поверить? Полностью долбанутый!" В голосе проскользнули нотки, которых Челл раньше не слышала, ИИ сорвался на визг, бесконтрольно хихикая, через минуту выдавил: "полностью!" и продолжил биться в истерике.
Лицемерка, сухо подумала испытуемая, морщась от компьютерного смеха, отражающегося от стен, и не скрывает этого. Безумный компьютер смеется над чужим безумием. Однако, вместо того чтобы сказать, что и у компьютера не все шарики на месте - интересное выражение - она молчала и ждала, когда компьютер успокоится: ожидание, как всегда, было долгим. Тем не менее, GLaDOS наконец-то успокоилась, даже помолчала минуту прежде чем протянуть:
"Ну, ничего, если он сошел с ума. Я не понимала тогда, конечно, но Кейву Джонсону суждено было стать одним из важнейших людей в моей жизни… если можно так сказать, самой ценной личностью, что я встречала. Да, ведь без его влияния, я никогда бы не поняла…ох…" Прервавшись, она снова засмеялась, в этот раз совершенно по другому. Это был низкий, холодный смешок, который Челл слышала, когда уничтожила проклятый Модуль Морали: самый бесчеловечный звук, который она слышала. Это заставило кожу Челл покрыться мурашками, и сразу напомнило, что несмотря на то, что потрясающе незрелая ИИ выглядит глуповатой, это не уменьшает её смертоносности. Глубоко внутри неё скрывалась смертельное коварство: Зло, подумала Челл, невольно содрогнувшись, с большой буквы "З".
GLaDOS продолжила, голос был сух, словно бумага: "…Ну, ты услышишь это гораздо, гораздо позже. Я не собираюсь портить сюрприз теперь, когда история только началась! Это было бы ужасно."Улыбнувшись, она сказала: "И, говоря о истории, я думаю, как раз пора продолжать рассказ, правда?"
Подавив дрожь, Челл пожала плечами: "Разве у меня есть выбор?"
"Конечно нет!" Радостно воскликнул ИИ. "Это верно!"
"Я знала," тихо прошептала Челл, стиснув зубы.
"Конечно, знала, " злорадствовал компьютер. "Вот почему ты замечательная испытуемая! Даже если скоро умрешь. " Она помолчала, затем нетерпеливо добавила, "Надеюсь, ты не забыла об этом. Это важно. И правда. Серьезно, я не вру. Я всё еще хочу тебя убить."
Челл не думала, что будет рада, когда ИИ наконец продолжит рассказ, но теперь так и было.
|
Почитаю надосуге, переводчику респект 
16-06-2010 
