Просто очередной рассказ. Будет пополняться по мере написания.
______________________________

Вместо эпиграфа.

...Так вот, этот ваш "нужный человек не в том месте" - это полная чушь, доктор. Нужный человек всегда оказывается именно в том месте, в каком нужно. Вопрос заключается в том, КОМУ это на самом деле нужно...

______________________________

Проснитесь и пейте.

– …Нужный человек не в том месте может перевернуть мир… занятно, как у нас все сейчас любят повторять эту фразу, совершенно не задумываясь о её сути. Всем почему-то кажется, что переворачивание мира есть нечто возвышенное и романтическое, ну или, уж как минимум, героическое. А этот самый человек, который нужный, оказавшийся не в том месте и перевернувший – само собой разумеется, герой. Я нахожу это абсурдным. Право же, от такого человека «не в том месте» стоит ожидать одни лишь неприятности. Ведь его пребывание в этом самом «не том месте» означает, что этим своим пребыванием он, с большой долей вероятности, разрушает чьи-то тщательно продуманные планы и вынуждает тех, кто их продумал, действовать наобум, импровизируя на ходу. А это в нынешние времена неизбежно влечёт за собой человеческие потери, несовместимые со сколь-нибудь здравым смыслом. Это во-первых. А во-вторых, не кажется ли Вам это сочетание слов своего рода оксюмороном? Ведь если человек, как они говорят, нужный и оказался ни с того ни с сего, как они говорят, не в том месте – не будет ли логично предположить, что те, кому он нужен, поместили его в это самое место намеренно и с умыслом? И не логично ли будет заключить, что в этом «переворачивании мира» вовсе нет ничего возвышенного и героического, и не пахнет там никакой романтикой, а пахнет там банальным удовлетворением чьих-то чужих корыстных интересов?…

«Вы абсолютно правы, чёрт Вас подери» – сонно пробормотала женщина средних лет, переворачиваясь на другой бок и протягивая руку к тумбочке в поисках будильника. Вы абсолютно правы, сонно думала она, шаря рукой по некогда покрытой лаком деревянной поверхности. На бетонный пол со звоном упало что-то металлическое. Чертыхнувшись, женщина раскрыла глаза, приподнялась на постели, обнаружила искомый будильник, повернула табло к себе и с усталым вздохом снова опустилась на подушку, глядя в потолок. Проклятые часы показывали 05:21, до сигнала к подъёму оставалось ещё почти сорок минут. Очередная муторная ночь с постоянными пробуждениями, очередной недосып. И в очередной раз утро начинается с чугунной головы и анальгина. Прекрасно.

Сделав усилие над собой, женщина скинула одеяло, резко поднялась и уселась на краю постели, нащупывая ногами тапочки под кроватью. В отсеке было темно. Единственными источниками света служили зелёное табло электронных часов да щель между входной дверью и порогом, пропускавшая узкую полоску света из коридора. Из этой щели, кроме того, отчётливо сквозило стылым сырым воздухом, отчего кожа на ногах моментально покрылась гусиными пупырышками. Найдя, наконец, второй тапочек, женщина поднялась с постели, попутно щёлкнув выключателем у изголовья кровати. Яркий свет ночника разогнал темноту и заставил с непривычки на несколько мгновений зажмуриться.

Упавшим на пол металлическим предметом оказалась чайная ложка, оставленная по рассеянности вчера вечером на тумбочке. Зябко подрагивая, женщина скинула ночную рубашку и принялась торопливо одеваться. Простая серая футболка, белый вязаный шерстяной свитер с воротником под горло, серые брюки, тёплые носки, тяжёлые осенние башмаки. «Дамский набор» – криво усмехнулась она, стоя перед повешенным над раковиной зеркалом и собирая каштановые волосы под незатейливую заколку.

Горячей воды не было. Видать, что-то снова стряслось с нагревательным котлом. В который уже раз… Пришлось вытерпеть не самую приятную чистку зубов с ледяной водой, которая, вдобавок ко всему, сегодня почему-то имела устойчивый металлический привкус. Значит, и очистная установка у водозаборника снова накрылась. Конечно, можно было бы сходить в зал отдыха персонала, набрать там очищенной воды, подогреть в казённом электрочайнике и умыться с каким-никаким комфортом. Однако подниматься туда на целых два этажа, а потом ещё и возвращаться обратно совершенно не хотелось, поэтому возникшее неудобство она отметила лишь очередным усталым вздохом.

Взгляд её скользнул по лежавшему на полочке под зеркалом старенькому скромному косметическому набору. «Не сейчас» – решила она, вернувшись вместо этого к прикроватной тумбочке. Потянувшись к ручке выдвижного ящика, она вдруг на какое-то время замерла, окидывая взглядом место своего постоянного обитания. Здесь всё было простенькое и незамысловатое: простенькая кровать у простенько оштукатуренной бетонной стены, простенький небольшой письменный стол с простеньким персональным компьютером, обыкновенная простенькая лампа дневного света под потолком и простенький светильник у изголовья кровати. Встроенный в стену шкафчик, в котором размещался скудный гардероб – тёплая куртка, парочка кофт и несколько лабораторных халатов разной расцветки. Раковина в бурых ржавых подтёках. Зарастающий неаппетитного вида налётом кран. Обыкновенный бетонный пол, ничем не покрытый и не застеленный, всё время сырой и холодный. Масляный обогреватель у кровати (не работает, до ремонта руки никак не дойдут). Книжная полка, заставленная научно-техническими изданиями разной степени потрёпанности. Личный отсек номер 5/11… называть его «комнатой» язык у неё не поворачивался, ибо сложно именовать комнатой помещение, в котором вместо окна – небольшая вентиляционная отдушина у потолка.
– Личный бетонный гроб… – проворчала она, выдвигая ящик и извлекая оттуда пачку сигарет, спички и упаковку анальгина.

Страшно хотелось курить, однако голова с недосыпа гудела ещё сильнее, поэтому первым делом женщина выдавила из упаковки три таблетки, растолкла в столовой ложке в порошок и запила всё это водой из-под крана, вновь поморщившись от металлического привкуса. Со сном что-то нужно было делать. Беспокойные ночи мучили её уже второй месяц, сделав хронически раздражительной и резкой в общении. Разумеется, это никак не добавляло ей лишних очков в её и без того непростых отношениях с некоторыми здешними обитателями и посетителями. В особенности с упёртой и буйной дочуркой Вэнса, которой обычно и повода не нужно искать, лишь бы придраться, нахамить, нарваться на ответную грубость и в итоге с видом оскорблённой невинности заявить, что её якобы выживают из комплекса. Лишь бы папа пожалел и по головке погладил. И он жалеет и гладит, после чего она благополучно отбывает на поверхность, нахально заявляя, что «в такой обстановке работать невозможно». А старик тайком глотает валокордин и хватается за сердце каждый раз, когда получает очередную радиограмму. Но виновата в этом, конечно же, я…

Губы чуть скривились в слабой усмешке. «Что-то ты расчувствовалась, мать, – подумала она про себя. – Нашла повод для огорчений. Всего-навсего начинается новый день – проснитесь и пейте, доктор, с добрым утречком. Да, опостылело. Да, тоскливо. Но не до такой степени, чтобы расклеиться прямо с утра и канючить. В конце концов, ты, красавица, здесь не для того, чтобы тебя кто-то любил и облизывал. А уж тем более эта соплячка…»

Она затолкала пачку сигарет и спичечный коробок в задний карман брюк, вышла в освещённый неоновыми лампами пустынный коридор, заперла за собой дверь и бодрым шагом направилась в сторону лифта…

Скелет в шкафу.
______________________

…Ссора началась на пустом месте, что называется, «из ничего». И, как это обычно бывало, переход на повышенные тона, желчь и обвинения произошёл почти неуловимо и оттого неожиданно. Ещё несколько мгновений назад это была вполне себе заурядная дискуссия по чисто техническому аспекту работы с ускорителем нейтральных частиц, в которой из общей заурядности и рутинности можно было бы выделить разве что замечание доктора Джудит Моссман о поспешности и опрометчивости решения использовать ускоритель в работе с Образцом № 18. Замечание было резонное, поскольку физические свойства Образца ещё не были до конца изучены, и, соответственно, не было никакой уверенности в том, что бомбардировка его поверхности разогнанными нейтронами не приведёт к его коллапсу с непредсказуемыми последствиями. Однако на эту ремарку последовала более чем молниеносная реакция. Аликс Вэнс, сощурив глаза до узких щёлочек, со всем имевшимся в её распоряжении ядом в голосе поинтересовалась, изволила ли доктор Моссман прочесть работу профессора Кляйнера, в которой целый раздел (Приложение В-2) посвящён тестовым прогонам Образца в ускорителе частиц. Доктор Моссман, ещё не успев сообразить, к чему ведёт дальнейший ход беседы, спокойно ответствовала в том смысле, что упомянутую работу прочла не один раз и столько же раз высказала свои замечания касательно некоторых пунктов. В частности, информация, приведённая в Приложении В-2, по её, доктора Моссман, личному мнению, носит к настоящему моменту по большей части гипотетический характер и нуждается в тщательной и всесторонней проверке. Судя по всему, этот ответ дочери профессора Вэнса по каким-то причинам пришёлся не по душе.

– Вот как? – с желчью и вызовом осведомилась Аликс. – Стало быть, Вы, доктор, считаете проведение этих тестов нецелесообразным, я правильно поняла?
– Нет, Аликс! – слегка опешив, воскликнула Моссман. – Я лишь высказалась о преждевременности этих тестов, не более…
– Преждевременности, ага, – перебила Аликс с нескрываемой враждебностью в голосе. – И сколько же времени, по-Вашему, должно пройти, прежде чем тестирование станет своевременным?
– Только после того, как мы убедимся в его стопроцентной безопасности и…
– И кто же будет в этом «убеждаться»? – вновь перебила Аликс, угрожающе приближаясь к своей оппонентке. – Уж не Вы ли? Вы ведь у нас самый квалифицированный специалист, куда нам всем до Вас…
– Аликс, – устало вздохнула Моссман, – ты перегибаешь палку.
– Да что Вы говорите! – вошедшая в раж Аликс приблизилась почти вплотную. – И это мне заявляет человек, ставящий под сомнение квалификацию и компетентность двух крупнейших в этой области учёных и открыто саботирующий работу по проекту!

Это был старый и избитый приём. Повысить голос, заглушить оппонента своей шумной претенциозностью, надвинуться для пущей острастки, ну и, конечно же, обозвать под конец саботажницей. Техника ведения научных споров имени Аликс Вэнс. Целью всего этого было, как и всегда, спровоцировать ответную грубость и с наслаждением раздуть бессмысленный скандал с уже полным переходом на личности и оскорбления. Однако доктор Моссман уже взяла себя в руки.

– Я даже не буду просить Вас аргументировать это обвинение, мисс Вэнс, – брезгливо отодвигаясь, холодно проговорила она. – На моей памяти, когда Вы и ранее изволили обвинять меня в саботаже, во всех случаях конечный результат неизменно подтверждал мою правоту. И Вам об этом прекрасно известно. Поэтому дальнейшую дискуссию с Вами по текущему вопросу считаю бессмысленной, как исчерпавшую себя. К всеобщему счастью, наш прогресс в работе над проектом определяется именно кропотливым и щепетильным подходом к каждой детали, а не лобовыми кавалерийскими наскоками на коллег по работе. Наука должна стоять выше любых эмоций, даже таких… ярких и сильных, как Ваши. Поэтому будьте так добры контролировать их и держать при себе.

Дочь Вэнса завершать разговор в подобном духе явно не желала, поскольку уже раскрыла рот, готовясь выдать ещё что-нибудь едкое и ядовитое, однако с шумом распахнувшаяся дверь оборвала её на полу-вздохе.

– Что у вас здесь происходит? – с лёгкой обеспокоенностью в голосе спросил профессор Илай Вэнс, входя в Главный экспериментальный зал со стороны восточного крыла.
– Твоя подружка, папа, – саркастически изрекла Аликс, указывая большим пальцем в сторону Моссман, – вздумала читать мне нотации. Спасибо, что снова оставил меня с ней наедине. Мы потрясающе увлекательно побеседовали.
– Мы с мисс Вэнс, – пояснила Джудит, старательно сдерживая себя, – немного разошлись во мнениях по поводу использования ускорителя нейтральных частиц.
– О господи, – пробормотал профессор, устало прикрывая глаза рукой. – Вас двоих и впрямь нельзя ни на минуту оставить. Постеснялись бы хотя бы при гостях… – прибавил он, глядя на Аликс. Но та его уже не слушала.
– Дядька, наконец-то! – радостно воскликнула она, вприпрыжку бросаясь к высокому темноволосому человеку, стоявшему у выхода в тот же коридор, откуда только что пришёл Вэнс.

Это был крепкого телосложения мужчина, на вид – около сорока лет, с несколько угловатыми чертами лица и пронизывающим взглядом серых со стальным оттенком глаз. Одет он был в серо-синюю военную форму, которая привлекала к себе внимание в первую очередь нашивкой на левом рукаве. В отличие от привычной для глаз буквы «лямбда» жёлтого цвета у него здесь красовалось изображение серебристой пирамидки, расколотой надвое ярко-зелёной молнией. Надпись вокруг эмблемы гласила: «Объединённые системы безопасности». Поскольку жилета-разгрузки, рюкзака и автомата за плечами не наблюдалось, можно было предположить, что на этот раз он прибыл не с боевого задания и, скорее всего, без подчинённых.

– Ну вот и славненько, – с улыбкой и видимым облегчением пробормотал Вэнс, наблюдая за тем, как Аликс и неожиданный гость заключают друг друга в тёплые дружеские объятия. – Разрядили обстановочку… Джудит, ты случайно не видела мой блокнот? Я, кажется, оставлял его здесь на столе…
– Он, как всегда, лежит на книжной полке в комнате наблюдения, Илай, – рассеянно ответила доктор Моссман, которой подобная «разрядка обстановочки» была, мягко говоря, не по душе.

Всё её внимание сейчас было поглощено стоявшими у двери в восточное крыло Аликс и посетителем. А точнее, самим посетителем, который улыбался девушке, отвечал на какие-то её расспросы, спрашивал о чём-то сам… но глаза его при этом неизменно пристально глядели на Моссман. Джудит почувствовала лёгкий холодок где-то в груди. Так было всегда, при каждой встрече с этим человеком и ему подобными, и на это имелись достаточно веские причины.

– Доктор Моссман, здравствуйте, – спокойно и без какой-либо интонации произнёс он, продолжая глядеть ей в глаза.
– Добрый день, капитан, – сухо ответствовала она, чувствуя, как по спине поползли мурашки…



…Да, у неё были более чем веские причины опасаться этого офицера, равно как и у него были не менее веские основания не доверять ей. Ей прекрасно было известно, кто он и чем он со своей командой занимается, и это знание заставляло её постоянно держать ухо востро и быть, что называется, в тонусе. И это слишком мягко сказано, ибо перед ней стояла жизненная необходимость сохранять кристальную честность перед людьми, чья работа заключается в том, чтобы знать всё и обо всех, и при этом ухитряться сохранять от них в тайне некоторые критически важные аспекты своей личности. И она чувствовала, что «человек-с-пирамидкой-на-рукаве» подозревает её – подспудно, бездоказательно, интуитивно, но подозревает и потому ни на секунду не спускает с неё глаз. Именно поэтому её работа требовала подчас приложения титанических усилий и так негативно отражалась на здоровье. Именно это постоянное хождение под дамокловым мечом и было первопричиной её плохого сна и утренних головных болей, ухудшившегося аппетита и выкуривания полутора пачек сигарет ежедневно. Стоит ли в таких условиях удивляться постоянным мелочным перепалкам с этой девчонкой…

Аликс Вэнс звала капитана «дядькой». Разумеется, он не был ей родным дядей. Насколько Джудит было известно, он был знаком с Илаем ещё со времён Первого вторжения, а через некоторое время после Семичасовой войны стал постоянным гостем в Восточной Чёрной Месе. Илай никогда не вдавался в подробности их знакомства, но обмолвился несколько раз, что они с дочерью «обязаны капитану жизнью» и отзывался о нём очень тепло. Аликс же в нём души не чаяла и радовалась, как ребёнок, каждому его визиту. И он, судя по всему, испытывал к семейству Вэнсов такие же чувства, потому что бывал замечен в долгих задушевных беседах с профессором за чаепитием и уделял достаточно много времени Аликс, занимаясь с ней уроками самообороны, владения оружием и программированием. Пистолет, с которым она не расставалась, был собран ею собственноручно под его общим руководством.

Впрочем, далеко не весь персонал комплекса разделял благожелательный настрой Вэнсов по отношению к «нашим друзьям», как называл их профессор. Работники из числа людей относились к ним с опаской, потому что догадывались о постоянной слежке и так называемых спонтанных проверках, которые их нервировали и невольно порождали атмосферу недоверия и скрытности. Вортигонты держались с «кураторами» подчёркнуто нейтрально и, в отличие от людей, никаким проверкам не подвергались, что способствовало несколько неприязненному отношению некоторых работников и к вортигонтам тоже. Помимо этого, было и ещё кое-что. Никому из персонала не нравилась внезапность, с которой «кураторы» наносили свои визиты. Порой складывалось такое ощущение, что они появляются буквально из ниоткуда. Более того, никто в комплексе, включая даже самого профессора Вэнса, не знал, как именно они в комплекс попадают. Ходили слухи, что существует некая тайная дверь, ведущая, в свою очередь, в тайный тоннель, по которому они и проникают в лабораторию и по которому же её покидают. Однако, ни на одном чертеже ничего подобного обозначено не было, и никто из обшаривших всю лабораторию вдоль и поперёк никаких тайных дверей и тоннелей не обнаружил. А закончилось это всё, в конце концов, прямым приказом Вэнса, запрещавшим какие бы то ни было поиски под страхом перевода в наземный патруль. Такая непреклонность и безапелляционность, разумеется, тоже не добавили благоприятности в общую обстановку.

И в то же время без «кураторов» было не обойтись. Во-первых, они регулярно поставляли шифровальное оборудование, которое надёжно защищало радиопереговоры Сопротивления. Шифры менялись каждые два-три месяца, и Альянс в большинстве случаев за таинственными разработчиками этих шифров не поспевал. Правда, Джудит не без оснований подозревала, что шифровальные комплекты, помимо прямого своего назначения, используются «кураторами» ещё и для слежки за Сопротивлением, но подтвердить или опровергнуть эти подозрения возможности не было.

Во-вторых, в комплексе периодически пополнялись запасы медикаментов, боеприпасов и продовольствия. Доктор Моссман была уверена на сто процентов, что происходило это не без участия «кураторов».

И в-третьих, «кураторы» снабжали Сопротивление ценнейшими разведданными, которые спасли не один десяток жизней и предотвратили несколько крупных провалов. Отрицать этот факт не посмел бы никто.

И всё же, они держали Сопротивление на коротком поводке, и это усложняло работу доктора Моссман в разы…



…Когда Джудит выкурила последнюю на сегодняшний день сигарету и неспешным шагом направилась из курилки к лифту, часы показывали 23:37. Половина ламп в опустевших извилистых коридорах уже были выключены в целях экономии электроэнергии. Каждый шаг отдавался гулким эхом в мертвенной ночной тишине, и лишь изредка попадавшиеся по пути вортигонты, никогда не спавшие круглосуточные дежурные, развеивали навязчивое ощущение запустения и тлена. Мысли доктора вертелись вокруг сегодняшнего визита.

В этот день Илай Вэнс и капитан проговорили почти два часа. С глазу на глаз в рабочем кабинете профессора. После чего капитан удалился также неожиданно, как и появился, а профессор засел в своём кабинете за какие-то расчёты и до позднего вечера никого к себе не пускал, даже дочь. Такое с ним случалось крайне редко и только после таких вот «частных визитов». Означать это могло только одно: у визитёра появилась некая очень важная информация, которую он счёл необходимым сообщить одному лишь Вэнсу, строго конфиденциально и при личной встрече. И последовавшая реакция Илая красноречиво подтверждала, что сведения представляли, судя по всему, важность чрезвычайную, и касались непосредственно проекта. А это, в свою очередь, означало, что ей в ближайшее же время жизненно необходимо выяснить, что это за сведения и как они могут повлиять на будущее проекта. Причём сделать это нужно, как обычно, не привлекая ничьего внимания…

Войдя в свой отсек, Джудит захлопнула за собой дверь, заперла её на ключ и оба засова и, включив попутно ночник, направилась к письменному столу. Достав из верхнего его ящика кожаные перчатки и крестовую отвёртку, она придвинула стул в угол, взгромоздилась на него и поочерёдно отвинтила четыре шурупа, удерживавшие решётку вентиляционной отдушины. Когда решётка была аккуратно снята и брошена на кровать, Джудит приподнялась на цыпочки и просунула руку в зияющую чернотой отдушину. Пальцы скользили по гофрированному металлу, пока не нащупали в верхней стенке небольшую выемку и тумблер в ней. Тихий щелчок. Лёгкое жужжание небольшого электромотора. Моссман слезла со стула и раскрыла скрипнувшую дверцу стенного шкафчика. Вместо дна, «спрятавшегося» в правую стенку, внизу шкафчика взгляду теперь открылась дверца замурованного в пол несгораемого сейфа с кодовым замком. Присев на одно колено, женщина принялась деловито крутить ручку замка, набирая привычную комбинацию цифр. Ещё один лёгкий щелчок, и дверца открылась. Первым делом Джудит убедилась, что всё содержимое на месте, хотя тут же, как и всегда, посмеялась про себя над глупостью этой ситуации. Обнаружь кто этот сейф – и она бы уже давала показания на бесконечных допросах, объясняя не только сокрытие факта существования данного сейфа, но и наличие в нём незарегистрированного коммуникатора и пистолета с двумя обоймами.

Устраиваясь на кровати с уже включённым в сеть коммуникатором и набирая сообщение, она вдруг подумала, что факт наличия пистолета не смогла бы объяснить даже самой себе. Если вдруг всё полетит к чертям, пистолет её однозначно не спасёт. «Ну, разве что поможет застрелиться» – мрачно усмехнулась Моссман, постукивая пальцами по корпусу устройства в нетерпеливом ожидании ответа от получателя…

Тайный смысл очевидных вещей.
_________________________________

«Доброй ночи, Дорогуша».

«Попрыгунчик. Я полагала, мы уже обо всём посплетничали».

«Верно. И тем не менее».

«В чём срочность?»

«Приказ известного лица».

«Касательно?»

«Касательно Вашего последнего Сочинения. Известное лицо желает знать подробности».

«Какие именно? Сочинение развёрнутое и объёмное».

«Известное лицо интересует Ваше мнение о ближайших и отдалённых перспективах проекта в свете появившихся материалов».

«Моё мнение также содержится в переданном мною Сочинении. Поясните».

«Ваше профессиональное мнение принято к сведению. Однако известное лицо настаивает на Вашей личной оценке».

«Моя личная оценка зависит от того, что известное лицо может мне сообщить о вручённой Папе 23 октября посылке».

«Ответ следующий: посылка к проекту не имеет прямого отношения».

«Какое же отношение она к нему имеет?»

«Не отвлекайтесь, Дорогуша. Итак, Ваше личное мнение?»

«Моё личное мнение — проект вошёл в завершающую стадию, Папа на пороге прорыва. Все расчёты и вычисления подтверждают это предположение».

«А что с финальными тестами Образца?»

«Они пройдут успешно. Построенная мною модель испытаний Образца в наиболее неблагоприятных условиях показывает стопроцентно положительный результат при любых допустимых вводных».

«Вы можете поручиться за успех?»

«Я считаю успех уже свершившимся фактом. Тем не менее, у меня есть вопросы».

«Не отвлекайтесь. Именно это известное лицо и желало выяснить. Вашу уверенность в успешном завершении проекта. Теперь, когда сомнений больше не осталось, мне следует напомнить Вам о том, что последует за успешным окончанием исследований».

«Я не страдаю потерей памяти, Попрыгунчик. И рассчитываю на то, что перед тем, как операция вступит в решающую фазу, меня снабдят соответствующими подробными инструкциями».

«Безусловно. Вы будете оповещены заблаговременно».

«Благодарю. Это всё?»

«Нет. В связи с интересующей Вас посылкой для Папы известное лицо приказало сыграть в прятки».

«Причина?»

«Посылка касается напрямую Вас. Поэтому действуйте и не задавайте лишних вопросов».

«Сколько у меня времени?»

«До рассвета».

«Принято. Связь?»

«На время игры — только экстренная».

«Принято. Что ещё?»

«Соблюдайте осторожность. Доброй ночи, Дорогуша».

«Благодарю. Конец связи»…

***

…Джудит отодвинула клавиатуру, откинулась в кресле и устало прикрыла глаза. На её памяти это были самые тягомотные, унылые и изматывающие три дня за последние пять лет пребывания в должности ассистентки Илая Вэнса. Профессор, не вдаваясь в подробности, дал указание перепроверить все сделанные им за прошедшие два месяца расчёты. Все до единого. Скрупулёзно и до последней запятой, как он выразился. К концу третьего дня, когда Джудит, проработав в общей сложности больше сорока часов, закончила последние вычисления, от бесконечных формул и цифр у неё рябило в глазах, а от мерцания монитора разболелась голова, да так, что никакой анальгин уже не помогал. Сам Вэнс, хоть и выбрался наконец из своего кабинета, вид в эти дни, тем не менее, имел по-прежнему озабоченный и в разговоры вступал крайне неохотно, ограничиваясь обычно одной-двумя фразами. На вопросы не отвечал вообще. Впрочем, с сегодняшнего утра Джудит уже и не стремилась вовсе их задавать. Ей уже была известна причина этой возни, и она уже догадалась, что Вэнс в течение этих трёх дней был занят лихорадочной перепроверкой её расчётов и вычислений. Поиск непреднамеренных и преднамеренных ошибок. Поиск сфальсифицированных результатов. Уличение в саботаже. Да, дочурка может быть довольна — сигнал-то наверняка от неё поступил. Больше было некому. Никто в лаборатории, кроме Вэнсов и Моссман, не имел доступа к данным такого рода. Значит, девчонка. Тут и её дружба с мистером «Пирамидка-на-рукаве» как нельзя кстати пришлась, конечно же… Занятный способ сведения личных счётов.

Хотя, вполне возможно, всё было сложнее, чем представлялось на первый взгляд. У Джудит всё же были некоторые сомнения в том, что Аликс была способна «настучать» вот так исподтишка, за спиной. Ещё больше сомнений было в том, что капитан, при всей его личной привязанности к своей названной племяннице, воспринял бы подобное ябедничанье всерьёз. Впрочем, как бы то ни было, факт оставался фактом — «дамоклов меч» снова дал о себе знать, и звоночек был очень серьёзный. «Пора перекурить» — подумала Джудит, нащупывая в боковом кармане халата пачку сигарет.

— Джудит, — подал вдруг голос профессор Вэнс, — ты не могла бы заварить чаю? Ужасно хочется пить.

Он выключил монитор, повернулся в кресле и устало улыбнулся. Устало, но не натянуто и не напряжённо. Просто улыбка уставшего и измотанного тремя днями работы человека. Это уже было неплохо.

— Ну конечно, Илай, — с готовностью отозвалась Джудит, направляясь к столику, на котором, вопреки инструкциям техники безопасности, стояли электрочайник и несколько керамических бокалов. — Тебе как всегда?

— Э… да… да.

«Как всегда» — это побольше заварки, одна ложка сахара и веточка чабреца. Себе же Джудит по обыкновению заварила растворимый кофе без сахара.

— Ты знаешь, Джудит, — произнёс Илай, отхлёбывая из дымящегося бокала, — я должен перед тобой извиниться.

— За что, Илай? — удивлённо спросила Моссман, слегка насторожившись.

— Ну… э… — замялся он, подбирая слова, — я нагрузил тебя таким объёмом работы в эти дни, и сам ничего не объяснил при этом… заставил работать на износ… в общем, некрасиво получилось.

— Пустяки, — с внутренним облегчением улыбнулась Джудит. — Мы – научные работники, и совершенно естественно, что в наших исследованиях возникают авралы. Особенно если учесть, над чем мы работаем.

— Вот именно, — кивнул Вэнс, потирая седую щетину на лице. — Когда я узнал от Алекса, что в наши расчёты могла закрасться фатальная ошибка, я разом потерял и сон, и аппетит. Мысль, что наши пяти… нет, десятилетние исследования могут пойти насмарку из-за какого-то просчёта, меня просто ошеломила. Поэтому я и…

— Всё нормально, Илай, — ободряюще проговорила Моссман. — Это даже к лучшему, что мы лишний раз проверили сами себя перед решающим рывком.

— Решающим рывком, да. Это ты верно подметила. Когда я осознаю, как близко мы подошли к созданию Портала, мне начинает казаться, что всё это сон, что все эти десять лет жизни — не более чем мираж… я боюсь верить, что успех уже у нас в руках, боюсь поверить, что дожил до этого момента, когда мы в силах будем снова взять ход истории под свой контроль…

«Бедняга Илай, — сочувственно подумала Джудит, — если бы ты только мог представить, ради чего ты потратил десять лет жизни, к чему это всё приведёт, и кто направлял твои исследования всё это время… узнай ты об этом, ты пожалел бы в тот же миг о том, что вообще взялся за эти исследования…»

— Ход истории, — задумчиво произнесла она вслух. — Иногда я задумываюсь о смысле этого словосочетания и о том, какую роль в этом самом ходе истории играем мы. В минуты воодушевления мне кажется, что мы и в самом деле способны собственными усилиями управлять обстоятельствами и творить историю по своему усмотрению. Но по большей части я всё же склоняюсь к тому, что от нас мало что зависит в этой жизни. Так называемый ход истории складывается из миллионов мелких абсолютно случайных обстоятельств, на которые мы не в силах оказать какое-либо влияние вообще. Мы можем лишь наблюдать и в лучшем случае систематизировать наши наблюдения.

— Никогда бы не подумал, что ты фаталистка, Джудит, — удивлённо сказал Илай с интонацией лёгкого отеческого укора в голосе.

— Отнюдь, — покачала она головой, слабо улыбнувшись, — скорее, просто реалистка. Вот тебе конкретный пример с конкретным ходом истории. Обойди я пятнадцать лет назад мистера Фримена на собеседовании — и меня бы взяли на работу в «Чёрную Месу» вместо него. В ту же лабораторию, на ту же должность. И, значит, в конечном счёте, я оказалась бы в тот же день в той же тестовой камере с тем же нестабильным образцом. И мир бы точно также перевернулся с ног на голову, и разница была бы лишь в том, что вместо Фримена руку к этому приложила бы я. Но ход истории, как ты прекрасно понимаешь, не изменился бы совершенно.

— Ты всё же фаталистка, — убеждённо заявил Вэнс, делая очередной глоток чая. Потом вдруг спросил: — Ты часто об этом думаешь, да? Ну, о «Чёрной Месе», о том собеседовании, об Эксперименте?

— Волей-неволей, да, — пожала плечами Джудит. — Ведь это был своего рода судьбоносный момент в моей жизни. Просто поначалу я думала о нём, как об упущенных блестящих перспективах — как ни крути, преподавание физики в Университете Беркли и «Чёрная Меса» — это несколько разные весовые категории, если можно так выразиться. Поначалу было обидно, до слёз обидно. Неудовлетворённые амбиции, сломанная карьера и всё такое… но потом постепенно всё это сошло на нет и стало воспоминанием. Ярким, сильным, но – лишь воспоминанием, одним из многих.

— Да… нам всем есть, что вспомнить в связи с тем злосчастным днём… забавно, что мы с тобой никогда об этом…

Договорить ему не дали. Дверь со стороны восточного крыла распахнулась, и на пороге возникли люди в форме с пирамидками на рукавах: четыре человека — трое мужчин, включая капитана, и русоволосая женщина с короткой стрижкой. Все четверо были в полной экипировке, за плечами у каждого виднелся ствол штурмовой винтовки, а один из незнакомых Джудит мужчин нёс на спине ещё и армейский рюкзак. Складывалось впечатление, что они прибыли только что с боевой операции. Или же на боевую операцию. От последней мысли доктор Моссман сразу же ощутила привычный холодок по спине.

— Добрый вечер, профессор, — произнёс капитан, кивая привставшему от неожиданности Вэнсу. — Доктор Моссман, пожалуйста, проследуйте вместе с нами.

— Куда? — глухо спросила Джудит, чувствуя, как ноги её деревенеют.

— В Ваш спальный отсек, доктор, — холодно ответил «куратор», сверкнув взглядом. — Профессор, Вы можете остаться здесь, если хотите.

Джудит успела перехватить виноватый извиняющийся взгляд Илая, который пробормотал что-то неразборчивое и тяжело опустился в кресло. «Эх, Илай, Илай…» — только и подумала она, бредя к лифту…


…Один из «кураторов» встал в дверях, загородив собой выход. Ещё один остался снаружи, в коридоре. Капитан сел за компьютер и углубился в изучение его содержимого, тогда как женщина проводила обыск личных вещей. Джудит стояла у раковины, пытаясь унять заполошное сердце и прикладывая все силы к тому, чтобы сохранить на лице холодную надменную маску. Ничего другого ей, по сути, не оставалось. Ей было просто страшно. И не только оттого, что «кураторы» и их командир всегда внушали ей страх в той или иной степени, но и оттого, что под такой пресс с их стороны она попала впервые. Они практически никогда не допрашивали и не проверяли никого в открытую, напрямик, в подавляющем большинстве случаев обходясь «заочными» слежкой и проверками. В последний раз, когда они прибегали к обыску и допросу, под раздачу попал Златко Дедич, химик-лаборант, оказавшийся шпионом Альянса. Выудив из него всю информацию, его без промедления расстреляли на «заднем дворе» — там, где Аликс держала обычно своего Пса. Это воспоминание, разумеется, не добавляло храбрости и спокойствия, и даже тот факт, что Дедич был, в общем-то, дурак и подставился по большей части сам, никакого утешения не приносил. Находиться в тесном закрытом помещении с этими методичными, деловитыми, молчаливыми оперативниками с лицами, будто высеченными из камня, было невыносимо.

Капитан, судя по всему, в первую очередь изучил журнал сетевой активности её персонального компьютера. Иными словами, историю всех сеансов связи, установленных за последние месяцы. Искались, скорее всего, подозрительные адресаты электронной почты, нелегально организованные VPN-туннели и просто сетевые подключения через незарегистрированные сетевые адаптеры. Содержимое жёсткого диска его практически не заинтересовало — какие бы научные данные на нём ни хранились, в этом не было никакого криминала, поскольку Джудит была одним из главных разработчиков проекта. Гораздо больше внимания капитан уделил бумагам, просмотрев даже небольшие клочки с записями.

Женщина, тем временем, неспешно исследовала содержимое прикроватной тумбочки, самой кровати (тщательно проверила подушку, одеяло и матрац), убедилась, сняв зеркало над раковиной, что за ним нет никаких тайников, и переключилась на стенной шкаф. При этом Джудит отметила, что женщина-оперативник все извлечённые для осмотра вещи довольно аккуратно сложила обратно, никакого бардака. Равно как и капитан, аккуратно сложивший все просмотренные бумаги обратно в ящик письменного стола. Судя по всему, свободного времени у них было предостаточно, и торопиться им было совершенно некуда.

Здоровяк, стоявший в дверях, бесшумно зевнул в кулак, чем весьма и весьма поразил доктора Моссман, которая уже начала было подозревать, что перед ней не люди вовсе, а какие-то биороботы. Такая примитивная физиологическая реакция иллюзию всё же развеяла, и даже на душе стало чуточку легче. Капитан, между тем, выключил компьютер, вскрыл системный блок и отцепил с одного из разъёмов материнской платы небольшой блок в пластмассовом корпусе чёрного цвета. Шифратор/дешифратор, вспомнила Джудит. Подключается вместо стандартного сетевого адаптера. Капитан, достав из одного из карманов разгрузки короткий кабель с переходником и что-то похожее на КПК или коммуникатор, подключил шифратор к этому устройству. Вон оно что… у шифратора наверняка имелась собственная встроенная память, на которой сохранялась вся история сетевых подключений, а у капитана на его переносном устройстве — скорее всего, какое-то программное обеспечение, позволявшее эту историю считывать. Хитро. Не обдуришь просто так…

— Вы знаете, доктор, — неожиданно обратился к ней капитан, — Вы бы здорово облегчили нашу работу и сэкономили нам время, если бы сказали прямо и открыто, на кого Вы работаете.

От неожиданности Джудит едва не закашлялась.

— Я работаю вместе с профессором Вэнсом, — медленно ответила она, стараясь твёрдо выговаривать каждое слово. — На Ваш странный вопрос у меня только такой ответ.

— Что ж, жаль, — пожал плечами капитан, продолжая глядеть в экран КПК. — Честное признание было бы только в Ваших же интересах.

— Признание в чём, простите? — холодно, с вызовом спросила она.

— Ну, право же, не пытайтесь строить из себя дурочку, у Вас это очень плохо получается, — с какими-то отчасти даже весёлыми, как ей показалось, интонациями ответил офицер. — Признание в шпионаже, конечно же. Честное. Чистосердечное. С обстоятельным рассказом в подробностях: где, когда, как, при каких обстоятельствах, ну и так далее.

«Ну надо же, — подумала Джудит про себя, — старые добрые топорные полицейские методы, оказывается, живее всех живых».

— Боюсь, мне придётся Вас разочаровать, капитан, — спокойным голосом произнесла она вслух. — Мне нечем Вас порадовать.

Оперативник вдруг повернул голову и обжёг Джудит ледяным взглядом, от которого сердце у неё ухнуло куда-то вниз.

— А вот кто из нас будет разочарован, а кто обрадован, — проговорил он, сощурившись, — это мы узнаем совсем скоро.

— Командир, — подала голос оперативница, — посмотрите-ка сюда.

Джудит перевела взгляд с капитана на неё и похолодела: женщина указывала на вентиляционную отдушину. Капитан, ни слова не говоря, встал со стула, достал из ящика письменного стола отвёртку и вместе со стулом передал её своей подчинённой. Ей хватило менее минуты: напряжённую тишину, установившуюся в комнате, нарушило жужжание электромотора.

— Это в шкафу, — отрывисто произнёс капитан, открывая дверцу. Поглядев внутрь несколько секунд, он стеклянным голосом отчеканил: — Доктор Моссман. Пр-рошу.

Джудит на негнущихся ногах, старательно пытаясь из испуганного выражения лица сделать удивлённое, медленно приблизилась к шкафу. Капитан и его подчинённая уже стояли по краям от дверцы.

— Не подскажете ли нам код, доктор Моссман? — не без ехидства осведомился «куратор», кивая на дверцу тайного сейфа.

Джудит замотала головой, отчаянно надеясь, что удивлённое выражение лица таки «включилось».

— Я не знаю, — пробормотала она. — Я даже не подозревала о существовании… этого.

— Не подозревали, — медленно, толи вопросительно, толи утвердительно повторил оперативник. — А что Вы делали? Что Вы здесь хранили? Или храните? Держите про запас? Прячете?

— Я вижу это… эту штуку впервые в жизни, — изо всех сил сдерживаясь, сказала Моссман. — Как я могу что-то в ней прятать, если только сейчас узнала о том, что она здесь есть?..

— Впервые в жизни, — снова полувопросительно протянул капитан. — И кода, говорите, не знаете?

Джудит молча покачала головой. В этот момент ей казалось, что весь её желудок забит под завязку кубиками льда. Только не показать бы виду, только не показать виду…

— Прекрасно, — заключил «куратор». — Тем хуже для Вас. Вскрывай, Малеева. Фридман, аппарат сюда, живо.

Стоявший в дверях оперативник шагнул в комнату (при этом его место в дверях занял четвёртый, стоявший в коридоре), снял с плеч рюкзак, развязал его и извлёк аппарат, судя по всему, аргоновой сварки с небольшим баллоном и защитным шлемом. Орудуя довольно ловко, оперативница, которую назвали Малеевой, соединила аппарат с баллоном, включила его в электросеть, надела шлем и принялась разрезать толстый металл дверцы сейфа. Джудит отвернулась, чтобы не глядеть на яркую дугу. Мгновения тянулись мучительно долго. «Чёрта с два они таскают этот аппарат с собой в каждую боевую операцию, — подумала вдруг она. — Готовились ведь. Ожидали с чем-то подобным столкнуться. Чёрт бы их всех побрал».

Аппарат, наконец, замолчал. Джудит медленно повернула голову, смотря, как Малеева, ухватившись за ручку, не без труда удаляет вырезанный фрагмент дверцы. Моссман буквально кожей ощутила готовность капитана сейчас же скрутить ей руки и уложить лицом в пол. Надо лишь дождаться момента, когда будет видно содержимое сейфа. Вот сейчас…

Сейф был пуст. Капитан наклонился, протянул руку, ощупал его весь изнутри, затем медленно выпрямился. Теперь Джудит кожей ощущала закипевшую в оперативнике злобу.

— Я же сказала, капитан… — проговорила она тихо. — Этот сейф я… вижу впервые в жизни…

Капитан с полминуты молча смотрел на неё в упор, не мигая, с ничего не выражающим лицом. Джудит взгляда не отводила, готовая к любой реакции с любым исходом.

— Доктор Моссман, — произнёс он, наконец, бесцветным голосом, — приносим Вам свои извинения. Сигнал оказался ложным. Сворачиваемся, — скомандовал он своим подчинённым.

Ответить что-либо доктор Моссман уже была не в силах. Сил её сейчас хватало лишь на то, чтобы держать лицо кирпичом и не удариться в слёзы...

Доктор, Вас к телефону.
_________________________________________

Тяжёлая дверь северного шлюза со скрежетом захлопнулась. Только теперь и только здесь Джудит смогла, наконец, позволить себе немного расслабиться и дать волю бушевавшим в душе чувствам. Тело немедленно охватила крупная дрожь, к горлу подступил тугой комок, а на глаза навернулись слёзы. Абсолютно естественная реакция на один из самых худших за последнее время дней в её жизни. Выйдя сюда, на старую свалку промышленных отходов, свою персональную «курилку» (остальные курильщики предпочитали «дымить» у южного шлюза, со стороны ГЭС), она словно очнулась от ледяного оцепенения, в котором находилась на протяжении последних двух часов с момента обыска в отсеке. Эти два часа она прожила будто в тумане, который притуплял зрительные, слуховые, осязательные и прочие мироощущения. Она помнила, как вернулась в главный экспериментальный зал, помнила перепуганное виноватое лицо доктора Вэнса, заковылявшего ей навстречу, постукивая своим импровизированным металлическим протезом. Помнила, что он объяснял ей что-то, долго и путанно, а она что-то отвечала, тихо и спокойно, даже улыбаясь. Но детали этого долгого разговора в её памяти практически не запечатлелись.

Теперь, когда Джудит трясущейся рукой доставала сигарету из ополовиненной пачки, эти подробности были ей абсолютно не интересны. Ей не нужны были извинения и объяснения Илая — он всего лишь делал всё, что считал нужным для защиты своего любимого детища, проекта по созданию устройства телепортации, дела всей своей жизни. Методы? Они стары как мир, и он, несмотря на всё своё чувство вины, прекрасно знал, что «наши друзья» не имеют обыкновения практиковать какие-либо другие методы. Ей было по-человечески жаль этого человека, учёного до мозга костей, вынужденного поневоле разрываться между фанатичным стремлением довести исследования до логического конца и элементарными аспектами общечеловеческой этики. Однако, в целом, его реакция Джудит мало интересовала, потому что не имела никакого отношения к делу. По этой же причине ей было безразлично внезапно материализовавшееся в мозгу осознание того, что сегодня она была на грани провала – близко как никогда ранее. Быть на грани – ещё не значит провалиться. Банально, но факт, неоспоримый факт. Даже её теперешняя реакция на всё произошедшее не вызывала у неё никакого беспокойства. Её никто специально не готовил к подобным ситуациям и не учил, как выходить из них, сохраняя железобетонное спокойствие. Она не разведчик и не солдат, а всего-навсего физик-ядерщик. Женщина, в конце концов. Джудит невольно усмехнулась, вспомнив давешнюю железобетонно спокойную деловитую оперативницу Малееву. «Да, подруга, — подумала Джудит, мысленно обращаясь к самой себе, — тебе до неё как до Марса на лопате».

Впрочем, как бы то ни было, она прекрасно знала, что адреналин, в конце концов, рассосётся, слёзы высохнут, а разум снова возобладает над чувствами. Нужно лишь выкурить пару сигарет и немного подождать, дыша в перерывах между затяжками относительно свежим воздухом. А вот что её действительно сейчас беспокоило, так это то, что из-за всего произошедшего она на неопределённое время осталась без связи. И в самый неподходящий для этого момент! Вэнс был близок к завершению проекта, не сегодня-завтра портал заработает, и к этому моменту у неё уже должны быть на руках чёткие инструкции к дальнейшим действиям. Вместо этого она, похоже, попала в информационный вакуум. И сейчас, когда тщательно проверялись все записи с камер видеонаблюдения и журналы сеансов радио- и видеосвязи, с этим ничего поделать было нельзя. Именно это сейчас и занимало её мысли более всего – крайне неприятная перспектива столкнуться с необходимостью импровизировать на ходу, когда операция начнётся – то есть, когда импровизация желательна менее всего. Джудит сделала глубокую затяжку и прикрыла глаза, медленно выпуская облако горького дыма.

В левом кармане брюк, дважды пискнув, внезапно ожил органайзер. Зажав дымящуюся сигарету в зубах, Джудит неспешно опустила руку в карман, извлекла устройство и включила крошечный экран. «У Вас одно непрочитанное сообщение» — сообщила ей надпись на верху экрана. Недолго думая, Джудит ткнула пальцем в экран, переходя, собственно, к сообщению. Отправителем значилось «Ядро», само письмо шло под заголовком «Тестовое сообщение» и было абсолютно пустым. Джудит мысленно встрепенулась: Ядро никогда не рассылало никаких тестовых сообщений, тем более пустых. Спрятав органайзер обратно в карман и на всякий случай оглядевшись по сторонам, доктор Моссман решительным шагом направилась вглубь свалки. Под ногами хрустели осколки стекла, гремели ржавые жестяные листы, а торчавшие со всех сторон обломки швеллеров, уголки, стальные прутья и прочие строительные отходы то и дело норовили зацепиться за штанину или подол халата. Ей решительно не нравилось, что своей ходьбой она создаёт ненужный шум, однако риск привлечь чьё-либо внимание был весьма невелик – северное крыло комплекса было заброшено давным-давно, а на свалке этой и подавно, кроме неё, никто не бывал. И, тем не менее, когда Джудит, наконец, дошла до брошенного много лет назад холодильника с облезлой краской и уже начавшего ржаветь, она испытала облегчение.

Ухватившись за края полутораметрового в высоту холодильника и стараясь по возможности не шуметь, она осторожно отодвинула его в сторону. Взгляду открылась неплохо сохранившаяся стальная пластина – квадрат размером примерно 60 на 60 сантиметров. Из углубления в земле, которое закрывала пластина, Джудит извлекла тяжёлый герметичный пластиковый пакет. Интуиция её не обманула – на корпусе коммуникатора мигала красная лампочка. Красная… с чего бы Попрыгунчику понадобилась вдруг голосовая связь? В такое-то время?

— На связи, — произнесла она, нажав кнопку ответа на голосовой вызов. — Почему голосом, Попрыгунчик?

— Приветствую, Дорогуша, — ответил коммуникатор, и это был не Попрыгунчик.

Это было неожиданно. Джудит сейчас затруднилась бы вспомнить, когда известное лицо в последний раз выходило на прямой контакт хотя бы текстом, не то что голосом... Впрочем, как бы то ни было, голос ничуть не изменился: всё тот же приятный, бархатный, хорошо поставленный баритон, с проскальзывающими иногда ехидными интонациями, поневоле навевающий воспоминания…


***


…— Присаживайтесь, доктор. В ногах ведь правды нет, а разговор у нас с Вами выйдет долгий.

— Благодарю Вас… Признаться, я немало удивлена.

— Чем же?

— Тем, что удостоилась чести встретиться с Вами лично. Для меня это было неожиданно.

— Вот как? А с кем Вы рассчитывали встретиться?

— Ну… полагаю, с кем-то из Ваших… людей, но никак не…

— Ну так Вы с ними уже встречались, и неоднократно. Вы, вижу, удивлены? Это хорошо. Значит, мои сотрудники отлично знают своё дело. Видите ли, доктор, за последние три месяца Вы успели пообщаться с десятком людей, так или иначе связанных с нами. Сами того не подозревая. Так что в нашей с Вами сегодняшней встрече определённо нет ничего удивительного. Я, знаете ли, не любитель ходить на свидания с незнакомыми непроверенными людьми. Пусть даже и со столь симпатичными.

— Ого… считайте, что я польщена. Ловко Вы… но, должна признаться честно, мне теперь весьма некомфортно от того, что передо мной сидит человек, знающий обо мне всё и притом, без моего ведома.

— Ну, вот здесь Вы не совсем правы. Если бы, как Вы говорите, я знал о Вас всё, то вполне возможно, этой нашей встречи и не было бы. Это во-первых. Ну а во-вторых, доктор, Вам не хуже меня известно, что знать всё попросту невозможно. «Всё» – это слишком размытое понятие, чтобы оперировать им с такой лёгкостью. Впрочем, это поэзия.

— Как скажете… но всё же, я не совсем поняла. Персональная аудиенция, да ещё в таких апартаментах… кстати, что это за место?

— Вам нравится?

— Весьма, но… Как-то не вяжется с окружающей действительностью, если честно. Все эти ковры, дубовая мебель, мрамор… странно наблюдать такое посреди городской разрухи.

— Ну право же, Вы что, предпочли бы встречу в каких-нибудь катакомбах?

— Наверное, нет, но катакомбы выглядели бы куда логичнее.

— Вы полагаете? Напрасно. Но не буду Вас разубеждать. Всё это, как я уже и сказал, поэзия, которая не имеет отношения к делу. Позвольте мне вместо этого ответить на Ваш первый вопрос. Персональные, как Вы изволили выразиться, аудиенции я назначаю лишь тем людям, с которыми намерен в дальнейшем работать. Людям, которые меня по-настоящему заинтересовали, а заинтересовать меня не так уж и легко. Специфика работы, знаете ли. Кстати, не желаете ли сигаретку?

— Благодарю, но я не курю.

— Тогда я, с Вашего позволения…

— Конечно, конечно…

— Ну так вот, доктор. Прекрасно понимаю Вашу растерянность и волнение – да-да, и то и другое читается у Вас на лице – но, тем не менее, прежде чем мы подойдём к главному, я обязан задать Вам один простой вопрос. Что привело Вас сюда?

— Сюда?.. Ну, записка, которую я нашла вчера в…

— Нет-нет, Вы не поняли. Что побудило Вас обратиться к нам? Что Вами движет? Каковы Ваши мотивы?

— Вы имеете в виду…

— Именно. У Вас была возможность примкнуть к так называемому Сопротивлению, и, как мне известно, Вам на это даже почти напрямую намекали. Почему же Вы не воспользовались этой возможностью?

— Потому что альтернатива показалась мне гораздо более перспективной. Я от природы не авантюристка и не склонна принимать участие в разного рода сомнительных предприятиях.

— Вот как? Вы считаете Сопротивление авантюрным предприятием?

— Абсолютно. И более того – самоубийственным. Это для наивных фанатиков-идеалистов. А я – реалистка. Мне чужда идея пожертвовать собственной жизнью в погоне за иллюзией.

— Хм… весьма и весьма любопытно…


***


…— Рада слышать Вас, Кочевник, — задумчиво проговорила Джудит.

— Взаимно, Дорогуша, — прошелестел коммуникатор. — Особенно, если учесть, какие времена Вам сейчас довелось переживать. Я уже наслышан. Вы справились великолепно.

— А мне кажется, — дрогнувшим голосом ответила Джудит, — что у меня уже не осталось никаких сил…

— Это совершенно естественная реакция на сильный стресс. Поверьте, Дорогуша, Вы всё делаете правильно. А теперь, поскольку времени у нас с Вами в обрез, слушайте внимательно и запоминайте инструкции. Операция начинается…

Весьма доставляет такая альтернативная точка зрения на Аликс, которая в самой игре и в большинстве фанатских рассказов до приторности белая и пушистая. Конспирация также описана на уровне, правда, сложно понять, зачем связной Джудит использует смысловой шифр, если само по себе обнаружение передачи гарантированно её скомпрометирует. А в целом - красиво. Кое-где заметил дефицит пунктуации и другие скользкие моменты. Я бы мог вычитать вам этот текст, если хотите.

Никогда не был её фанатом .



Чистой воды литературное приукрашивание, для острастки, так сказать. Практической пользы от этих шифров и в самом деле особо нет. Ну, может быть, ещё такая неосознанная дань уважения шпионской классике ("Юстас - Алексу" и всё такое).



Если Вас не затруднит. С удовольствием проведу работу над ошибками.

Старый знакомый.
___________________________________

— Кхм-кхм… проверка записи: один, два, три, — произнесла доктор Моссман, держа органайзер перед губами. Затем нажала на кнопку воспроизведения записи и, прослушав её, заключила: — Качество записи удовлетворительное. Приступаем к работе.

Она на мгновение оглянулась назад. Профессор Вэнс уже склонился над собственным компьютером и с впечатляющей скоростью набирал на клавиатуре команды. Сегодня он снова работал стоя, отказавшись от кресла – как делал и во всех остальных случаях, когда работать предстояло над чем-то особо важным. И это несмотря на хронические проблемы с больной поясницей. По его собственным словам, работа в полусогнутом стоячем положении помогала ему сосредоточиться, а в работе, как он любил повторять, «сосредоточенность – это уже половина дела», а все эти поясницы и всё остальное – «полная чепуха». Понятное дело, что в такой день, как сегодняшний, который смело можно было назвать историческим, о мысли уговорить его пересесть в кресло не могло быть и речи.

— Итак, — начала Джудит, включив на органайзере запись и повернувшись к своему терминалу, — подготовительная стадия. Дата – семнадцатое ноября, время – восемь часов двадцать одна минута. Предмет эксперимента: испытание транспортной установки нулевого уровня (примечание: далее – Нуль-Т). Пункт отправления: Город семнадцать. Пункт назначения: объект «В». Руководители испытания: профессор Илай Вэнс – пункт назначения, профессор Айзек Кляйнер – пункт отправления. Субъект испытания: Вэнс, Аликс; доброволец, двадцать один год, пол женский. Запись ведёт Джудит Моссман, ассистент.

— Проверить первичный источник энергии, — скомандовал Вэнс.

Джудит застучала по клавиатуре. В ответ на вводимые ею команды ожил основной генератор энергии, наполнив главный экспериментальный зал низким равномерным гулом.

— Начальная инициализация, — проговорила Джудит. — Проверка генератора через три… два… один… пуск. Система в норме, вывожу на максимальную мощность выработки… есть. Инициирую вторичное тестирование системы… результат отрицательный, система к работе готова.

— Подать питание на установку, — распорядился Вэнс, не отрываясь от монитора. — Режим ожидания.

— Есть питание, — доложила Джудит через некоторое время, когда операционная система сообщила ей о подключении установки. — Инициирую первичный тест установки… результат отрицательный. Переход устройства в режим ожидания через три… два… один… готово.

Операционная система выдала на экран сообщение, подтвердившее включение установки в режиме ожидания, и одновременно с этим контроллер устройства издал характерный громкий щелчок. К мерному гулу генератора добавился более высокий шум заработавшего насоса системы водяного охлаждения установки.

— Проверить резервный источник питания, — продолжал Вэнс, переключив своё внимание на другой монитор.

— Резервный генератор в режиме горячего резерва, — откликнулась Джудит, проверив состояние источника энергии посредством соответствующей команды.

Вэнс потёр руки, словно в предвкушении. По его лицу было видно, что он здорово взволнован, и дело тут было не только в трёх неудачных предыдущих попытках. Те промахи по счастью были выявлены на стадии предварительной подготовки системы, и в результате никто не пострадал. Сегодня же система демонстрировала – по крайней мере, на уровне тестов – полную готовность и исправность всех элементов, и, стало быть, эксперименту суждено сегодня войти в решающую фазу, а стать его непосредственной участницей предстояло родной дочери профессора. «Да уж, — сочувственно подумала Джудит, — не позавидуешь старику…»

Изначально участие Аликс в эксперименте в качестве подопытного кролика даже не предполагалось. Она, будучи одним из разработчиков проекта, должна была во время испытания контролировать систему электропитания установки, которую монтировала, по сути, собственными руками. Однако две недели назад произошла очередная ссора – на этот раз уже между отцом и дочерью, что было редкостью – и Аликс исполнила свой коронный «финт ушами», заявив, что идёт в Город. Через пару дней после этого она действительно вышла на связь из лаборатории профессора Кляйнера и, как ни в чём не бывало, сообщила, что назад вернётся в день испытания – то есть, телепортируется при помощи Нуль-Т. Излишне говорить, какую реакцию её заявление вызвало у отца, однако повлиять на неё у Вэнса не было ни единой возможности. Как, впрочем, и всегда: девчонка была невероятно своенравная и упёртая – возможно, пошла характером в мать. Поэтому Вэнсу, по принятии очередной дозы валокордина, ничего не оставалось, кроме как уступить и покорно согласиться.

Джудит во всей этой истории подчёркнуто держалась в стороне, не вмешиваясь и не комментируя. Во-первых, вмешиваться в семейные разборки было последним делом, а уж с учётом её своеобразных взаимоотношений с Аликс – и подавно. А во-вторых, у неё элементарно не было времени на личностные рассусоливания, поскольку ей в результате пришлось выполнять двойную работу. Предстартовое тестирование и диагностику генераторов электроснабжения, которыми сейчас занималась доктор Моссман, изначально должна была выполнять Аликс. Она же должна была следить за потребляемой компонентами установки мощностью во время испытания и принимать меры в случае возникновения перегрузок или, наоборот, падений. Теперь ответственность за это лежала на Джудит, которая и без того отвечала за весьма сложный этап испытания – конфигурацию установки для приёма телепортируемого участника. Впрочем, она не жаловалась и даже не испытывала какого-либо недовольства. Как система электроснабжения, так и Нуль-приёмник были знакомы ей, как пять пальцев, поэтому она была уверена в своих действиях. Вдобавок, голова её была больше занята тем, что произойдёт вслед за испытанием, нежели им самим. Для неё самая ответственная часть наступала как раз-таки после окончания эксперимента, и знала об этом только она одна…

— Ну-с, — Вэнс снова потёр руки, — начинаем «предполётную» проверку. Задействовать первую ступень установки.

— Выполняю, — отозвалась Моссман, набирая одну за другой команды. — Есть питание на привод стабилизаторов. Даю начальную скорость.

В главном экспериментальном зале появился новый звук – с нарастающим гулом пришли в движение четыре стабилизатора, выполненных в виде изогнутых металлических пластин, которые при вращении вокруг камеры телепортации как бы опоясывали её. Они были необходимы в первую очередь для контроля над возмущениями электромагнитного поля, создаваемого установкой при работе, и предотвращения возможного каскадного резонанса – явления, много лет назад ставшего причиной гибели печально известного исследовательского комплекса «Чёрная Меса». И в буквальном смысле перевернувшего весь мир… Как бы то ни было, стабилизаторы своим вращением со скрупулёзно высчитанной скоростью гасили любые нежелательные всплески энергии и позволяли держать установку «в узде».

— Есть выход на начальную скорость вращения, — продолжала Джудит. — Показатели энергопотребления… в норме. Девиация скорости… плюс-минус одна сотая сантиметра в секунду, намного ниже предельно допустимого значения. Вывожу на рабочую скорость.

Стабилизаторы вновь начали ускоряться и через некоторое время достигли такой скорости, на которой их вращение невооружённым глазом определить было уже невозможно: благодаря стробоскопическому эффекту пластины теперь казались неподвижными. К равномерному гулу ротора добавился вибрирующий звук. Стабилизаторы достигли рабочей скорости вращения, о чём через экран терминала управления немедленно сообщила операционная система.

— Рабочая, — резюмировала Моссман, сверившись с показаниями на экране. — Энергопотребление… отклонение в большую сторону около двух процентов… в пределах нормы. Девиация… плюс-минус пять сотых… в пределах нормы. Есть готовность к эмуляции.

— Отлично, — отозвался Вэнс, стуча по клавиатуре. — Главный энергоблок… активирован. Задействую Образец… на установку не глазеем!

Пространство между камерой телепортации и закреплённым под потолком главным энергоблоком прорезала мощная электрическая дуга. В воздухе отчётливо запахло озоном. Помещение главного экспериментального зала озарило нездоровым голубоватым светом.

— Двадцать секунд, полёт нормальный, — с весёлыми нотками в голосе констатировал Вэнс. — Мы в расчётах не прогадали, Образец действительно стабилен. Что там у нас с показателями мощности, Джудит?

— Потребление энергии выше расчётных данных на десять процентов. Тем не менее, укладываемся в норму.

— Прекрасно. Тогда переходим к эмуляции финальной фазы.

— Начинаю загрузку сетки координат, — немедленно доложила Моссман. — Обновление через… три… два… один… готово. Нуль-приёмник в режиме ожидания, нуль-передатчик изолирован.

— Отключить основной генератор, — распорядился Вэнс.

— Сделано. Переход на резерв успешен. Время переключения – сто двадцать три тысячных секунды.

Установка, несмотря на манипуляции с питанием, продолжала работать в штатном режиме. Лишь только аварийная панель посредством звукового и светового сигналов сообщила об отключении основного источника энергии. Этот тест был критически важен, так как сбой питания установки во время телепортации неизбежно повлечёт за собой гибель испытателя.

— Замечательно. Возвращай обратно.

— Основной генератор включён, — сообщила Джудит. — Время обратного перехода – одна десятая секунды. Система готова к прогону.

— Что ж, дамы и господа, — торжественно объявил Вэнс, — скрещиваем пальцы и задерживаем дыхание… даю холостой импульс.

Установка издала звук, похожий на звук турбины реактивного двигателя при запуске и разгоне. Громкость и частота звука нарастали в течение нескольких секунд, после чего между головной частью энергоблока и камерой телепортации проскочил мощный электрический разряд. Звук турбины пошёл на спад и постепенно сошёл на нет. Мощность импульса соответствовала мощности при реальном испытании. Холостым он назывался лишь потому, что не нёс «полезной нагрузки» – то есть, транспортируемого испытателя. Цель этого теста, последнего в списке перед непосредственным началом эксперимента, была достигнута: установка, даже после столь мощного импульса продолжала работать.

— Тестовый прогон завершён успешно. Время – восемь часов пятьдесят семь минут, — сообщила Джудит, после чего отключила органайзер и с лёгкой улыбкой повернулась к Вэнсу: — Можем принимать гостей.

— Определённо! — бодро отозвался профессор. — Пора будить Изи…


…Профессор Вэнс нервно расхаживал по залу взад-вперёд, смотря попеременно то на наручные часы, то на экран терминала связи.

— Чёрт побери! — ворчал он. — Одиннадцатый час утра… он должен был выйти на связь больше часа назад! Нет, у них там что-то случилось, определённо случилось… или разгильдяй Изи опять что-нибудь перепутал и забыл.

— Успокойся, Илай, — с ободряющей улыбкой произнесла Джудит. — Ты ведь лучше меня знаешь, что если Кляйнер не отвечает на вызов, то значит, он с головой в работе и ни на что не реагирует. Вспомни, сколько раз уже такое было.

— Знаю я, в чём он там с головой, — пробурчал Вэнс, снова смотря на часы. — Небось опять возится с этим своим домашним тараканом…

Джудит лишь снова улыбнулась и молча покачала головой. «Ручной» экзопаразит головного мозга – или попросту хедкраб – любимец профессора Кляйнера давно стал притчей во языцех. Профессор и впрямь относился к нему уж слишком трепетно, и это неизменно порождало иронические смешки и язвительные остроты в его адрес, а кое кого и просто раздражало. Сама Джудит к этому пристрастию профессора относилась достаточно равнодушно, хотя и считала его проявлением ребячества. Айзек Кляйнер давно слыл рассеянным чудаком «с закидонами», однако на поприще научных изысканий был великолепен. Для Джудит главным и определяющим в его персоне было именно это. Нюансы же ей были безынтересны.

Как раз в тот момент, когда Вэнс в очередной раз взглянул на свои часы и затянул было очередную ворчливую тираду, экран терминала связи вдруг ожил. Картинка на мониторе была поделена надвое: слева маячила лысина профессора Кляйнера, очевидно склонившегося над пультом управления, а справа вторая камера демонстрировала помещение кляйнеровой экспериментальной лаборатории и находившихся в ней людей. В одном из них, одетом в форму офицера Гражданской обороны Города-17, Джудит узнала Барни Калхуна, бывшего работника службы безопасности старой «Чёрной Месы», а ныне – внедрившегося в ГО агента Сопротивления. Второй человек стоял поодаль, так что невысокое разрешение камеры вкупе с неидеальным качеством сигнала не позволяли толком разглядеть его. Однако, доктору Моссман показалось, что этот второй одет в тёмно-оранжевый скафандр HEV, предназначенный для работы в агрессивной внешней среде. Это её слегка насторожило: кому же Кляйнер вдруг доверил свою экспериментальную модель, с которой носился как с писаной торбой?..

— Айзек, ты там? — спросил Илай усталым голосом, в котором чувствовались и облегчение, и остаточное раздражение.
— Да-да, Илай, — ответил Кляйнер, поднимая голову, — прошу прощения, у нас тут вышла небольшая заминка. Слушай, ты ни за что не угадаешь, кто забрёл сегодня к нам в лабораторию.

Повисла небольшая пауза. Человек, стоявший за спиной у Калхуна, сделал пару шагов вперёд, и на экране терминала связи появилось достаточно чёткое изображение его лица – лица «типичного интеллигента» с коротко стрижеными каштановыми волосами, аккуратными усами и бородкой, в очках в чёрной оправе. На вид – лет тридцать, не больше. Впрочем, разрешение картинки не позволяло судить о возрасте однозначно. У Джудит вдруг перехватило дыхание.

— Э-это же не тот, о ком я думаю? — судя по интонации и выражению лица, Вэнс, как ни странно, не был столь удивлён появлению этого человека.

— Он самый, — торжественно заявил Кляйнер. — И мы отправляем его к тебе в компании твоей очаровательной дочурки.

— Ты готов принять нас, папа? — прозвучал из динамиков голос Аликс. Самой её на экране видно не было.

— У нас всё готово, милая, — ответил Вэнс.

Джудит подошла поближе к экрану, всё ещё не веря собственным глазам. И если глаза её всё-таки не обманывали, это действительно был он. Человек, которого народная молва за прошедшие годы сделала легендой и чуть ли не божеством. Человек из прошлого. Человек из ниоткуда. Джудит вдруг почувствовала лёгкий озноб…

— Ну так вперёд, — бодро произнесла Аликс.

Её слова вывели доктора Моссман из оцепенения. У неё ещё будет время обдумать происходящее и, если повезёт, будет время и возможность проконсультироваться с нужными людьми. Однако сейчас нужно было сосредоточиться на работе. Испытание никто не отменял и, более того, предстояла двойная передача, которую не планировали. Это было рискованно, слишком рискованно. Будь на то её воля, Джудит ни за что бы не согласилась подвергать установку экстремальным встряскам дважды за столь короткий промежуток времени. Однако руководителем испытания был Вэнс, и он уже дал добро, поэтому ей ничего не оставалось, кроме как подчиниться и сфокусировать своё внимание на терминале управления.

— Финальная фаза, — произнесла Моссман, снова включив запись на органайзере. — Время – десять часов тридцать одна минута. Установка в режиме ожидания.

— Начальная, — отрывисто скомандовал Вэнс.

— Есть начальная, — отозвалась Джудит, когда стабилизаторы Нуль-Т по её команде пришли в движение. — Вывожу на рабочую… есть рабочая.

— Главный энергоблок… активирован, — продолжал Вэнс. — Задействую Образец. На установку не смотрим!

Между энергоблоком и стабилизаторами вновь возникла дуга, и помещение снова наполнил запах озона. Тем временем из динамиков терминала связи донёсся голос профессора Кляйнера:

— Посмотрим… поток безмассового поля должен самоограничиваться… мне удалось привязать параметры LG-многообразия к основной ёмкости, включая Гильбертову функцию. Условия практически идеальны!

— В прошлый раз ты тоже так говорил! — возразил ему второй голос. Кажется, это был Калхун.

— Эй, да, кстати, насчёт кошки… — это была уже Аликс.

Джудит слегка вздрогнула. Несчастная Бетси была воспоминанием, которое лучше всего было бы просто стереть из памяти. Это был очень болезненный провал, для всех без исключения. И в первую очередь, конечно, для Кляйнера: у старика едва не случился инфаркт. Шутка ли, зал в его лаборатории не могли отмыть три дня… Джудит мотнула головой, словно отгоняя непрошеные мысли.

Впрочем, Кляйнер, судя по всему, вопрос Аликс пропустил мимо ушей, потому что продолжал вещать, как ни в чём не бывало:

— Три… два… один… тьфу ты! Ну что там ещё?

Из динамиков донёсся шум, напоминающий треск статических помех. Вэнс пробурчал что-то нечленораздельное.

— Э… доктор, — в голосе Аликс почувствовалась ирония, — штепсель…

— Боже, ты права. Гордон, не воткнёшь ли штепсель на место? — из динамиков послышалась какая-то возня, а затем звуки вновь заработавшей установки.

— Рубильник включит Гордон? — спросила Аликс.

— Ну, разумеется. Включай, Гордон… — ответил Кляйнер.

Несмотря на то, что всё внимание Джудит было поглощено показаниями на экране терминала управления, она всё же позволила себе слегка усмехнуться. Штепсель, рубильник… нам бы здесь ваши заботы, ребята…

— Хорошо, — продолжал Кляйнер, когда тот самый рубильник, видимо, был включён, — финальная фаза. Начинаем.

— Не могу на это смотреть… — прозвучал голос Калхуна.

— Готовность номер один! — скомандовал Вэнс.

— Координаты получены и обработаны, — немедленно доложила Джудит. — Нуль-приёмник в полной готовности.

Вэнс что-то неразборчиво пробормотал. Было несложно догадаться, что скорее всего он сейчас молится всем известным богам, чтобы всё прошло успешно…

— Э… н-ну… ладно… — голос Аликс уже начал искажаться и стал похож более на электронный, нежели человеческий. — О-ууууууу…

— Внимание! — гаркнул Вэнс.

Джудит закрыла глаза рукой. Ярчайшая вспышка озарила главный экспериментальный зал, когда энергоблок установки произвёл рабочий импульс. Продлилось свечение всего около секунды, после чего обороты стабилизаторов пошли на спад, а энергоблок вернулся в режим ожидания. Моссман и Вэнс открыли глаза, тут же устремив свои взгляды на кабину телепортации. Стабилизаторы прекратили своё вращение, механические ограничители – по-простому говоря, двери – отъехали в стороны, и Аликс, целая и невредимая, с радостным возгласом бросилась в объятия отца. Первая за долгие годы Нуль-транспортировка человека или, иначе, телепортация, состоялась.

— Слава богам… — простонал тот. — Год жизни на этом потерял, честное слово…

— Время – десять часов тридцать три минуты, — не скрывая своего облегчения, объявила Джудит. — Финальная фаза испытания прошла успешно. Поздравляю, Аликс.

— Спасибо, Джудит, — ответила девушка, улыбаясь и пожимая доктору Моссман руку.

В этот момент снова ожил терминал связи, который кратковременно отключился в момент рабочего импульса. На экране возникло напряжённое лицо профессора Кляйнера.

— Ну как, получилось? — с надеждой и нотками страха в голосе спросил он.

— Сам посмотри, — благодушно прогудел Илай.

— Хей, док! — весело прощебетала Аликс, чмокнув отца в щёку и помахав изображению Кляйнера рукой.

— Уфф, слава богу, — проговорил Кляйнер, утирая со лба пот. — Как гора с плеч…

— Отличная работа, Изи, — одобрительно сказал Вэнс.

— Это не только моя заслуга, Илай, — ответил Кляйнер, подняв вверх указательный палец. — Доктор Фримен – очень способный ассистент.

ColdMan2 добавил 07-03-2015 в 22:15:26:
При этих словах Джудит не смогла удержаться от саркастического покашливания. Впрочем, судя по всему, никто этого не заметил.

— Ну давайте тогда переправим и Гордона, — сказал Вэнс.

— Ты прав. Поговорим через мгновение.

— Класс, Гордон, — вклинился в эфир голос Калхуна, в котором легко угадывались насмешливые нотки. — Мастерское обращение с рубильником. Я смотрю, не зря ты Массачусетский технологический окончил.

Губы Джудит скривились в усмешке. Калхун высказал вслух то, что было у неё на уме, будто мысли прочитал. «Да, приятель, — подумала она, — это ты попал в самую точку». Но и на этот раз никто из окружающих на явный сарказм не отреагировал.

— Ну, Барни, — как ни в чём не бывало произнёс Кляйнер, — твой черёд.

— Спасибочки, — ответил Калхун без особого энтузиазма.

— Гордон, заходи в кабину , — продолжал Кляйнер. — Мы отправим тебя к Илаю.

— И как раз вовремя… — многозначительно добавил Калхун.

— Финальная фаза, — объявила Моссман, вернувшись к своему терминалу. — Установка в режиме ожидания, готова к приёму.

Пальцы Джудит снова стучали по клавиатуре, набираемые ими команды вновь привели в движение стабилизаторы, Вэнс снова активировал энергоблок и предупредил всех присутствующих, чтобы не смотрели на установку, когда появилась дуга. Джудит видела, слышала и осознавала всё это отстранённо, как бы на заднем плане. В голове её вертелась какая-то мысль, которая не давала ей покоя. Пожалуй, тревожная мысль. Может быть, даже отчасти пугающая. Вот только ухватить её суть Джудит никак не удавалось. Это было то самое чувство, когда что-то не так и ты уверен в этом на сто процентов, но, что же именно «не так», понять не можешь. Беспричинное беспокойство – наверное, такой термин подходил лучше всего в данном случае.

— Прекрасно, — вещал тем временем из динамиков голос Кляйнера. — Инициализация через… три… два… один… Барни, будь так добр…

— Удачи тебе, Гордон, — прозвучал голос Калхуна.

— Да, именно, — вторил ему Кляйнер. — Bon voyage, Гордон, и удачи тебе во всех твоих начинаниях. Финальная фаза!

Внезапно из динамиков раздались какие-то стуки, скрежет металла и электрический треск.

— Что за чёрт? — воскликнул Калхун.

— Что это? — почти в голос с ним удивлённо вопросил Кляйнер.

— Да это же твой чёртов мозгосос! — со злостью выкрикнул Калхун.

В этот момент энергоблок произвёл рабочий импульс и связь с Городом снова на некоторое время оборвалась. Вспышка на этот раз была далеко не такой яркой, как при первой передаче, и, что хуже всего, установка продолжала работать – только теперь, судя по нехорошему надрывному звуку, уже в режиме перегрузки. Главный экспериментальный зал озаряло неестественно белое свечение. Джудит рискнула повернуть голову в сторону кабины Нуль-Т. К её удивлению, сияние, испускаемое установкой, не ослепляло. Кабина телепортации была словно наполнена голубовато-белым сгустком световой энергии, в самом центре которого находился тот самый Гордон Фримен, облачённый в скафандр HEV. Казалось бы, вторая Нуль-передача тоже прошла успешно, однако установка так и не собиралась отключаться, стабилизаторы вращались с рабочей скоростью, а странный сгусток энергии по-прежнему удерживал человека внутри себя.

— Кажется, он проходит, пап, — произнесла Аликс.

— Джудит, что происходит? — обеспокоенно спросил Вэнс.

— Не знаю, — ответила Моссман, изучая показания на экране. — Похоже на какую-то интерференцию. Но отчего?..

— Гордон, не двигайся, мы тебя вытащим, — с нотками растерянности и отчаяния в голосе проговорил Вэнс.

— Его что-то утягивает, — сказала Джудит.

Свечение погасло, сгусток энергии пропал. Однако стабилизаторы продолжали вращаться. Система по каким-то причинам не давала установке команду на отключение. Джудит снова посмотрела на показания терминала управления, и глаза её расширились.

— Энергопотребление превысило норму больше, чем на шестьдесят процентов! — воскликнула она. — Перегрев в четвёртом и пятом элементах энергоблока. Ещё немного и установка пойдёт вразнос!

— Да что происходит, чёрт подери? — прорычал Вэнс, лихорадочно стуча по клавиатуре.

— Вот он! — прозвучал из снова ожившего терминала связи голос Калхуна.

— Не входи в поле, тебя разорвёт на части! — в отчаянии прокричал Кляйнер.

— Мы потеряли Гордона, — сообщила Аликс, подскочив к терминалу. — Что происходит?

— Если бы я только знал… У меня непредвиденные обстоятельства!

— Не волнуйся, Гордон… — реплика Калхуна оборвалась на полуслове. Установка снова произвела рабочий импульс и вырубила терминал связи.

В кабине телепортации вновь образовался непонятный сгусток энергии с Гордоном Фрименом внутри. Мужчина попытался сделать шаг вперёд, словно намереваясь выбраться из удерживавшего его «пузыря».

— Вот он! — воскликнула Аликс.

— Нет, — покачала головой Моссман, глядя на ослабевающее свечение, — опять мы его упускаем!

«Пузырь» снова пропал, прихватив с собой заключённого внутри него Фримена. В конструкции установки что-то громко застучало. В этот же момент сработала светозвуковая сигнализация. У энергоблока задымился один из элементов.

— Перегрев четырёх элементов энергоблока, — отрывисто сообщила Джудит, сверившись с аварийной распечаткой на экране. — И у ротора нарушение балансировки. Её нужно выключать, пока она не развалилась!

— Я пытаюсь, пытаюсь! — ответил Вэнс, стукнув с досады кулаком по столу. — Она не реагирует ни на какие команды!

Из энергоблока вдруг вырвался сноп искр. В воздухе запахло горелой изоляцией. Аликс, не принимавшая до этих пор деятельного участия в процессе, бросилась к стене у северного входа в зал, резким движением спустила сверху выдвижную лестницу, взобралась по ней к аварийному терминалу управления и, не раздумывая, рванула на себя большой красный рубильник. Обороты гремящих и скрежещущих стабилизаторов пошли на спад. Вместе с установкой отключились и оба терминала управления. В зале воцарилась непривычная тишина.

— Ну, думаю, можно выдохнуть, — произнёс через некоторое время Вэнс. — Молодец, девочка моя.

— Ей здорово снесло крышу, — отозвалась Аликс, слезая обратно. — Непонятно только, отчего.

— Мы что-то не предусмотрели, — предположила Моссман. — Упустили что-то в расчётах или в конструкции…

Оживший терминал связи прервал её на полуслове:

— Илай! Илай! Гордон у вас? — спросил Кляйнер, утираясь носовым платком.

— Конечно, нет!

— Что значит «нет»? — оторопел Кляйнер.

— Он не прошёл.

— Но где же он тогда?

— Да сзади! — с раздражением фыркнул Вэнс.

На экране терминала достаточно отчётливо был виден тот самый «пузырь» энергии, в котором всё также находился злосчастный Фримен. Сам же «пузырь» находился, судя по всему, за окном лаборатории Кляйнера. Профессор обернулся и издал какой-то нечленораздельный короткий вскрик.

— Выключай, выключай! — гаркнул Вэнс, сообразив, что Нуль-Т у Кляйнера по-прежнему работает.

— Гордон, уходи отсюда! — в отчаянии воскликнул Кляйнер. — Беги!

— Спускайся вниз! Я тебя встречу, — прозвучал удаляющийся голос Калхуна…



… — Какого чёрта это было, Изи? — не предвещающим ничего хорошего тоном поинтересовался Вэнс.

— Это… Ламарр… — упавшим голосом ответил Кляйнер, поняв, что отпираться бесполезно.

Вэнс закипел. Это было отчётливо видно по его налившемуся кровью лицу. Джудит и Аликс невольно переглянулись. Они обе прекрасно знали, что добродушного от природы Илая очень тяжело довести до подобного состояния, но если уж кто-то ухитрился довести…

— Ламарр… — медленно повторил Вэнс, трясясь от негодования. — Ламарр.

— Послушай, Илай, я знаю, что я поступил как безответственный остолоп, и…

— Ты рисковал человеческими жизнями!!! — рявкнул Вэнс, да так, что даже Аликс слегка отпрянула. — Понимаешь ты это?! Жизнями! Они же могли погибнуть, Кляйнер, погибнуть из-за твоего треклятого питомца! Дочь моя могла погибнуть! Понимаешь?! Дочь!

— Илай, честное слово, я… — на Кляйнера было жалко смотреть.

Вэнс явно готов был разразиться длинной, преисполненной праведным гневом, тирадой, однако вместо этого лишь устало выдохнул:

— Иди ты к чёрту, Изи. Вместе со своим тараканом.

— Мне в самом деле жаль, что всё так получилось, Илай, — тихо проговорил Кляйнер, потупив взгляд.

— Ладно, — вздохнул Вэнс, постепенно «остывая». — В конце концов, все остались живы-здоровы.

— Пойду-ка я в пункт оперативного управления, пап, — сказала Аликс. — Передам инструкции всем постам на Железной дороге и прослежу за перемещениями Гордона, раз уж ему придётся идти сюда пешком.

— Хорошо, — кивнул Вэнс. — Джудит, а ты собери бригаду ремонтников и займись оценкой повреждений.

— Сделаю, — ответила Моссман, включая селектор. — Стайлс, бери ребят и дуй в главный зал. Прихватите инструменты и аппаратуру с собой.

— Понял, — прошелестел селектор.

— А что там у вас стряслось? — нахмурившись, спросил Кляйнер.

— Энергоблок накрылся, — пояснил Вэнс. — И с ротором что-то. Точнее не могу пока сказать.

— Странно… — покачал головой Кляйнер. — У меня, судя по показаниям, всё в норме.

— Повезло тебе, — криво усмехнулся Вэнс. — Ладно, Изи. У нас тут работы непочатый край, так что давай-ка закругляться. Осторожнее там. Мало ли…

— До связи, Илай, — ответил Кляйнер, слабо улыбнувшись.

Экран терминала связи погас. Профессор Вэнс достал из кармана жилетки потрёпанный блокнот и принялся сосредоточенно изучать какие-то записи в нём. Джудит какое-то время молчала, собираясь с мыслями. Она уже поняла, что именно не давало ей покоя последние десять минут, и её натура исследователя, не терпящая недосказанности и неясностей, требовала объяснений.

— Что всё это значит, Илай? — начала она без обиняков.

— Что именно, Джудит? — переспросил он, подняв бровь, но не отрывая взгляда от блокнота. — Что ты имеешь в виду?

— Нашего с тобой общего знакомого, — произнесла она, подходя ближе и пристально глядя на Вэнса.

Илай тяжело вздохнул и захлопнул блокнот.

— И? — устало произнёс он.

— Что значит «и»? — опешила Моссман. — Ты ничего не хочешь мне сказать по поводу его, так сказать, неожиданного визита?

— И что именно ты хочешь от меня услышать? Джудит, у меня голова сейчас забита совершенно другим и весьма туго соображает. Если ты хочешь вытянуть из меня что-либо осмысленное, то перестань, пожалуйста, говорить намёками и недомолвками и задавай конкретные вопросы!

— А куда ещё конкретнее, Илай? — вспылила Моссман. — Человек уж сколько лет считается пропавшим без вести, аж с самого Инцидента никто о нём слыхом не слыхивал, и вдруг откуда ни возьмись – подумать только! – он появляется, как чёртик из табакерки. Появляется именно в этом Городе и именно в тот день, когда запланировано наше испытание, которое, хоть и косвенно, но срывает и создаёт целую кучу совершенно не нужных нам проблем. Постойте, постойте! Кажется, где-то мы такое уже видели, не так ли? В другое время, но с теми же действующими лицами в главных ролях. А вернее, лицом, единственным и неповторимым.

— Так у тебя, что же, вдруг после стольких лет проснулась давняя обида за то собеседование? — спокойно спросил Вэнс.

— Нет, чёрт подери! — воскликнула Джудит, всплеснув с досады руками. — Я всего-навсего интересуюсь знать – меня одну всё это удивляет? Мне одной всё это кажется в высшей степени странным и подозрительным? У меня одной возникают эти вопросы, в то время все окружающие ведут себя так, словно ничего ровным счётом не произошло?

— Ладно, ладно, остынь, — примирительно поднял руки Вэнс. — Да, я согласен, история вышла и впрямь удивительная. Да, всё это весьма необычно. Но, Джудит… необычные и странные вещи в нашей жизни происходят уже давно. Я даже скажу больше, с некоторых пор наша жизнь – это вообще одна сплошная странность. Поэтому не вижу смысла столь бурно удивляться тому, что ещё одной странностью в этой жизни стало больше. К тому же, нельзя сказать, что сегодняшнее появление Гордона – такая уж неожиданность.

Джудит уставилась на него, не веря своим ушам:

— Только не говори мне, что ты веришь в эту чушь про напророченные пришествия и судные дни…

— А почему я не должен в это верить? — спокойно возразил Илай.

— А почему должен? Только лишь потому, что так говорят вортигонты?

— Что ты против них имеешь, Джудит?

— Я им не доверяю, — твёрдо ответила она. — Что мы о них знаем? Только то, что они в совершенстве освоили нашу речь и до поры до времени действуют с нами заодно.

— Брось, это просто смешно, — махнул рукой Вэнс. — Так недолго и до паранойи докатиться. Займись-ка ты лучше делом и не забивай себе и мне голову всякими глупостями.

С этими словами он отвернулся, снова уставившись в свой блокнот и давая таким образом понять, что разговор считает законченным. У Джудит на этот счёт было другое мнение.

— Он не сказал ни слова, — медленно произнесла она.

— Что? — удивлённо вскинул брови Илай.

— За всё то время, что мы наблюдали его на экране до и вовремя испытания, он не издал ни единого звука.

— Ну, вообще-то, он и в былые времена не отличался особой разговорчивостью, — не слишком уверенно проговорил Вэнс.

— А теперь совсем проглотил язык? — с нажимом спросила Джудит.

Ответить Вэнс не успел. Из кармана его жилетки послышался писк коммуникатора.

— Ну вот, — произнёс он с какой-то странной интонацией, достав устройство, — Алекс вызывает. Теперь придётся… а, впрочем, ладно… Джудит, принимайся за работу, поговорим позже.

С этими словами он легко похлопал её по плечу и широким шагом направился к восточному выходу из зала. Ну да, разумеется, когда «наши друзья» на связи, разговор не для чужих ушей… Джудит проводила его долгим взглядом и стояла недвижно ещё какое-то время после того, как он скрылся за дверью. В правой руке она задумчиво вертела небольшую флэш-карту, которая пять минут назад лежала в левом боковом кармане жилетки Вэнса…